Ведьма на работе

Я не отозвалась. Я лежала на спине, чувствовала лицом и животом там, где задралась кофта, солнечное тепло и вдыхала густой, как мед, летний аромат клевера. Нога и рука чуть ныли, бок ощутимо болел, а под спиной явно оказалась какая-то кочка, так что лежать на самом деле было не слишком уж удобно, но я лежала и не двигалась.

— Дора! — воскликнул Вася. — Ты жива? Федька! Не пугай меня!

— Скажи мне, что у меня галлюцинации, — шепотом попросила я. — Скажи мне, что я не лежу на траве. Скажи мне, Васька, что мы все еще в нашем домике.

— Дор… — промямлил кроль, и его лапка исчезла с моего лица.

— Вася, я умоляю тебя, скажи, что мне просто все кажется, — спокойным шепотом снова попросила я. — Скажи, что я сплю. Скажи, что я просто сплю.

— Дор, мы, кажется, провалились внутрь картины, — сообщил зеленый ушастик.

— Нет, Вась, нет, нет и нет, — пытаясь сдержать подступающую панику, прохныкала я. — Скажи, что ты шутишь.

— Дор, это правда!

Я всхлипнула, медленно села, потирая бок, которым приложилась о камень во время падения, и открыла глаза. Передо мной были цветущий клевер, камни, дорога, а внизу и чуть сбоку — город в кольце высоких темно-серых стен, на которые падала тень от величественной исполинской статуи каменного воина в полном боевом облачении.

Я долго рассматривала этого титана из белого камня, державшего на весу огромный каменный щит, город, небо, и здесь казавшееся таким же серым и пыльным, как на картине, чаек, Васю в траве, а потом нервно рассмеялась.

— Дор, — позвал кроль через несколько секунд, видя, что успокаиваться я не собираюсь — мой смех стал истеричным, а из глаз гладом катились слезы. — Федечка!

— Ты был прав, Василий, — сообщила я, на секунду перестав заходиться смехом. — Ты был совершенно прав. Я опять вляпалась в неприятности. Опять, Вась! Шарад меня прибьет!

— Дора, — положив лапку мне на колено, прошептал кроль. — Я… Похоже, это я накликал беду.

— Само собой, — согласилась я. — Это ж ты все твердил и твердил о том, что мне нужно быть осторожнее. Но никакая осторожность меня все равно не спасла! Я вляпалась! Я вляпалась, Васька!

Оглянувшись на то место, где, по идее, был вход, я расхохоталась еще громче. Позади нас были все тот же холм, цветущий клевер и небо. Никаких картин, коридоров, родного домика и признаков Семимирья.

* * *

— Дор. Дора!

Не обращая внимания на кролика, я шагала по дороге к воротам города. Огромная статуя смущала, как смущали и чайки, но даже спустя час уговоров и приказов ни дверь, ни рама, ни какой-то другой проход не появились. Ужасно хотелось пить. Да и желудок требовал хотя бы чашку чая, а в идеале — бутербродов с ветчиной, на которые я, собственно, еще недавно и рассчитывала, поднимаясь с кровати.

— Дора!

— Давай потом, — попросила я Васю. — Сначала нужно разобраться, что это за место и представляет ли оно для меня опасность, а потом уж мы сядем и поговорим.

— Да нет здесь никого, — с тоской проныл кроль. — Тут пусто, Федь.

Я ушастику не поверила и не остановилась.

— Да ладно? — возмутилась я. — Я еще могу понять, когда рисуют красивый пейзаж без людей. Но все это… — Я повела рукой вокруг. — Выглядит вполне настоящим. Как тут может не быть людей? Зачем тогда целый город, если никто в нем не живет?

Мы без проблем прошли сквозь ворота и оказались на небольшой площади, от которой в разные стороны расходились улочки. Глядя на эти улочки и слушая тишину, совершенно невозможную в таком большом поселении, я вздрогнула. По спине волной пронеслись мурашки.

— Тут никого нет, — повторил Вася.

— Но… как же? — спросила я, осматриваясь. Сглотнула вязкую слюну и нахмурилась.

— Не знаю, — помотал головой Вася. — Но тут пусто.

— Люди погибли? Ушли?

Озвучивая вопросы, я медленно подошла к ближайшему дому и толкнула входную дверь. Та беззвучно открылась, явив мне пустую комнату, где не наблюдалось никаких признаков присутствия людей. Не было личных вещей, оставленных в спешке тарелок, разбитых кружек.

Я вышла из дома и отправилась вперед по первой попавшейся улочке, заглядывая в некоторые дома и видя просто коробки жилья, где мог поселиться любой приезжий, но не осталось и следа от тех, кто жил здесь раньше.

Улочки были чистые и пустынные, без уже знакомых мне признаков присутствия человека: по канавкам вдоль домов не текли ручейки грязной воды, в щелях не виднелся мусор, на брусчатке не валялись комья высохшего в зеленоватую труху навоза.

— Тут словно… много веков никто не жил, — с тихим ужасом заметила я ушастику. — Очень странно.

— Это мир картины, — напомнил Вася. — Вполне возможно, что тут вообще никто и никогда не жил.

— Хочешь сказать, я оказалась внутри иллюстрации? — спросила я Васю. — До этого я из книги вытащила к нам Клубничку, а теперь сама оказалась внутри чего-то выдуманного?

— Может быть, — пожал ушками кроль. — А может… все чуть сложнее.

— Ты о чем?

— Я не вижу границ картины, — сказал Вася, заставив и меня над этим задуматься. — Это выглядит… как реально существующее место. Как самый настоящий мир.