Вечный всадник

— Мы можем получить доступ к информации, картам, историям, а вы нет. Это не помешает. — Эрик замолчал. — Итак… работаем вместе? Или вы станете упираться до тех пор, пока мы все не будем обречены на Армагеддон?

Наступило долгое, напряженное молчание, а затем Арес решительно кивнул.

— Работаем вместе. Но никто не должен знать, где находятся наши дома.

— Идет. — Кинан вручил Аресу, Танатосу и Лимос свои визитки. — К сожалению, никто в Эгиде, кроме меня, не может проходить через Хэррогейты, поэтому мы не можем доставить цербера к вам, а я один не смогу тащить на себе такую клетку. Позвоните мне через час, и я сообщу координаты лаборатории Эгиды, где мы его держим.

Арес кивнул.

— Еще кое что. — Он вопросительно взглянул на Лимос и Танатоса. Лимос угрюмо склонила голову, а Танатос напрягся. Если бы он сжал челюсти еще сильнее, зубы у него рассыпались бы. — Кроме чаши Лимос, Мор ищет кинжал. Мы называем его клинком Избавления. Он напоминает миниатюрный меч с рукоятью в виде головы лошади. С рубиновыми глазами. Кинжал выкован из металла, полученного из камня, который упал с неба, и закален в крови цербера. Мы помогли Эгиде создать его после того, как были прокляты, и доверили им хранить его, но он был утерян.

— Я об этом не слышал, — сказал Кинан, — правда я не знаю даже десятой части нашей истории. Почему он так важен?

— Ты спрашивал, что в силах нас остановить. Кинжал — это единственное оружие на Земле, которым нас можно уничтожить. А сделать это может только другой Всадник.

Забрезжило понимание, и Эрик присвистнул.

— Вот почему вы доверили Эгиде хранить его. Вы не хотели, чтобы, если один из вас перейдет на сторону зла, он мог уничтожить кинжал прежде, чем им успел бы кто-то воспользоваться.

— Да. Клинок Избавления должны были вернуть нам, если одна из Печатей будет сломана.

— А Мор хочет получить его, чтобы вам нечем было его убить.

Арес резко кивнул.

— Думаю, Мор пытает Хранителей, чтобы получить его.

Кинан выругался.

— Это объясняет исчезновение Хранителей.

— Сегодня ночью он прислал мне одно из тел. Я попрошу Ривера передать его вам.

— Спасибо! — Кинан склонил голову. — Если это всё, мы приступим к работе.

Эрик и Кинан вышли из сторожевой башни. Когда тяжелая деревянная дверь закрылась, Эрик схватился за ребра и застонал.

— Черт, эта сука сильная!

На лице Кинана расплылась снисходительная улыбка.

— Ты умеешь их выбирать. — Он хлопнул Эрика по плечу. — Поскольку мне придется вырубить тебя, чтобы провести сквозь Хэррогейт, мы отправимся прямо в Центральную больницу Преисподней. Эйдолон[86] сможет тебя вылечить.

При мысли о том, что его будет лечить демон, Эрику стало нехорошо, но ему было слишком больно, чтобы спорить. Кроме того, Шейд[87], брат Эйдолона, однажды уже исцелил его. Более того, спас ему жизнь. И чертов демон никогда не позволит ему забыть об этом.

— Давай уже сделаем это.

Глава 16

Когда Кинан с Эриком ушли, Кара села за стол, и один из вампиров — подумать только, вампиров! — принес ей сэндвич с ветчиной и горячий чай. «Безо всякой орочьей травы», — заверил он в ответ на ее вопрос. Кара всё еще держала у себя книгу в кожаном переплете, которую дал ей Арес перед тем, как они покинули его дом. Хотя автором, очевидно, был демон красноречивый и умный, «Путеводитель по Шеулу» всерьез внушал девушке ужас. Несмотря на это, она многое узнала из него, правда пока так и не нашла того, что помогло бы ей понять адских гончих или агимортус.

Жуя сэндвич, Кара слушала, как Арес с братом и сестрой спорят об Эгиде, церберах, кинжалах, Море, Падших ангелах… они мешались между собой, словно стеклянные шарики в игре[88]. И Кара, даже находясь в эпицентре всего этого, чувствовала себя совершенно чужой.

— Ребят, можете смело спрашивать мое мнение, — окликнула она их.

Подошел Арес и подвинул к ней недоеденный бутерброд.

— Долгое время нам не приходилось просить у кого-то помощи в принятии решений.

На извинения это было не похоже, но из уст Ареса и этого было более чем достаточно.

Кара взглянула на его брата и сестру, которые делали вид, что не слушают. Получалось у них из рук вон плохо.

— Послушай, — тихо сказала она, — прости меня за то, что я сказала. Ты пытался защитить меня, а я тебя оскорбила.

На лице Ареса, четко очерчивая скулы, мелькали отсветы огня, а в глубине черных глаз плясало пламя.

— Ты презираешь насилие и тех, кто на него способен, не так ли?

Кара отхлебнула чаю, чтобы потянуть время. Как ей было объяснить, что презирает она то, на что способна сама?

— Да, — просто сказала девушка, так и не придумав лучшего ответа.

Рука Ареса опустилась к ножнам, длинные пальцы погладили рукоятку меча, словно любовницу, и агимортус, который и без того уже пощипывало, вдруг сильно закололо.

— Ты презираешь меня.

— Не тебя. — Он слишком ей нравился. Вот и сейчас ее тело напряглось, точно вместо меча его пальцы ласкали ее. — Я презираю убийство.

Скрежет зубов слился с потрескиванием огня, и Арес пронзил ее таким яростным взглядом, что девушка отшатнулась.