Вечный ветер

— Видишь! — Чаури Сингх сделал движение рукой в сторону экрана. — Вот уже неделю, как ежедневно в это время искажается передача информации по всем каналам.

Голубой луч бешено прыгал на осциллографе.

— Необходимо проверить электронную приставку. Она там. Рядом со спрутом. Поэтому я просил себе спутника. Извини, но инструкция запрещает плавать в «блюдце» одному. Я не нарушил ритма твоего творческого дня?

— Я вышел из ритма.

— Тогда нет лучшего средства обрести равновесие душевных сил. — Он выключил приборы.

ТЕТИС

Мне еще не приходилось опускаться в глубины моря на «порхающем блюдце». Мой опыт исследователя морских глубин ограничивался несколькими рейсами на экскурсионных гидростатах в Океании, Красном море и у берегов Флориды. Правда, прошлым летом мне посчастливилось попасть на крейсерский батискаф и провести в водах Северной Атлантики целый месяц. Там уже много лет велись успешные опыты по одомашниванию гренландских китов и моржей, но плавание на огромном корабле, с комфортабельными каютами, салонами и спортивным залом, нельзя сравнить с экскурсией на «Камбале». Здесь ощущаешь океан каждой клеточкой тела, почти так же, как плавая в маске Робба или с глубинным аквалангом. «Камбала» оказалась довольно вместительной. Два широких сиденья впереди и одно в корме, специально для стажеров, но на этот раз я уселся рядом с Чаури Сингхом у панели управления.

С легким шипением вошел в пазы люк, Чаури Сингх вопросительно посмотрел на меня, будто спрашивал, не раздумал ли я пуститься в это рискованное плавание, и, видно, не найдя на моем лице никаких признаков сомнения, положил руки на разноцветные клавиши. «Камбала» без видимых усилий двинулась вперед, скользя по воде. На середине лагуны она стала погружаться. В кварцевые стекла иллюминаторов прощально плеснула волна, и голубоватый свет наполнил кабину. Указатель курса стал описывать кривую, уходя вниз по шкале глубины: мы опускались по широкой спирали.

Появилось несколько дельфинов, они провожали нас, заглядывая в окна. Среди провожающих оказался и Тави. Я помахал ему рукой.

Тави подплыл почти вплотную к стеклу, будто преграждая дорогу.

Чаури Сингх включил гидрофон. Послышались голоса дельфинов. Слышалась тревога в их возбужденных щелкающих фразах.

— Они о чем-то нас предупреждают, — сказал я и не узнал своего голоса: никогда он не был таким пискливым и слова не вылетали из моего рта с такой необыкновенной скоростью.

Чаури Сингх улыбнулся и надел прозрачную маску. Такая же маска лежала в кармане обшивки справа от меня. Я тоже надел ее и услышал вполне нормальную речь.

— Мы дышим кислородно-гелиевой смесью, только с минимальной прибавкой азота. Гелий искажает звук, — объяснил Чаури Сингх и кивнул Тави. — Он предупреждает, что не следует опускаться в Глубокий Каньон. Там заметили большого кальмара. Возможно, это тот самый легендарный Великий Кальмар, о котором вы, вероятно, слышали.

Тави и его спутники оставили нас, как только Чаури Сингх заверил их, что в его намерения не входит сегодня обследовать Глубокий Каньон.

— У них чисто религиозное почтение к Великому Кальмару и не менее могущественному Великому Змею, — сказал ученый.

Нас окружила стая любопытных анизостремусов. Они тыкались носами в стекла, пялили на нас круглые радужные глаза.

— И я вполне понимаю их, — продолжал .Чаури Сингх. — Во время нашествия желтых крабов ты не испытывал чувства подавленности, нелепых желаний, злобы? Я рассказал ему, что происходило с нами в ту ночь.

— Дельфины испытывают на себе гипнотическую силу кальмаров более продолжительное время, и у них на этот счет сложились верные представления, принявшие несколько мистическую окраску.

Из гидрофона доносился поток шелестящих звуков: анизостремусы «обсуждали» наше появление.

Иногда «блюдце» подходило к обросшей водорослями стенке нашего острова. Здесь к шепоту анизостремусов примешивалось множество других диалектов жителей моря и особенно голоса креветок, напоминающие потрескивание масла на сковородке.

Анизостремусы отстали, как только температура воды опустилась до двадцати градусов.

Глубина сорок метров. Исчезли тени. Мы очутились в зоне ровного зеленого света. Нельзя было определить, откуда он льется: сверху, с боков или снизу. Описав виток, мы снова подошли к стене острова, декорированной водорослями. Внезапно Чаури Сингх остановил батискаф.

Недалеко от нас, возле самой стены, вился пестрый рой рыб. Все они стремились пробиться к центру, где, видимо, происходило что-то очень/важное. Я заметил лупоглазых коричневых, усыпанных круглыми белыми бликами кузовков, черных с золотом помакантусов и золотисто-бурого губана, которого за его жеманность называют «синьоритой».

Помакантусы подставляли свои бока «синьорите», замирали, стоя вниз головой или лежа вверх брюхом.