Вечный капитан

— Весной пойдете на Русь? — спросил я Берке.

— Да, — честно ответил он.

— Тогда без меня, — сообщил я. — По договору я со своим народом не воюю.

— Знаю, — сказал Берке. — Без тебя мне будет скучно.

— Я присоединюсь, когда пойдете на гуннов и поляков, — порадовал его.

Сюда приехали и его дочери на длинном шестиколесном возке, который тащили две пары лошадей, запряженных цугом. На возке был установлен домик с крышей наподобие тех, что у пагод. Четырехскатная крыша была золотого цвета. На коньке впереди и сзади головы драконов с раззявленными пастями. Синие стены были разрисованы разноцветными птицами, которые кружили между разноцветных цветов. Краски были очень яркие. В этот пасмурный, осенний день домик казался чудом сохранившимся кусочком лета. Наверное, раньше возок принадлежал какой-нибудь из жен цзиньского императора. Может быть, меня навел на эту мысль китаец в маленькой черной шапочке и коротком халате, который опустил раскладную лестницу в задней части домика, где находилась входная дверь, открыл ее и подобострастно согнулся.

По лестнице спустились две девушки, похожие, как две капли воды. Я ухмыльнулся, представив, как мои сыновья будут определять, где чья жена, и тому, сколько забавных ситуаций может возникнуть. Дочери Берке оказались не красавицами, но и не уродками. Черноволосые и скуластые, но голубоглазые и светлокожие. Явно не в папу пошли. Выращенные в роскоши и безделье, они имели холеные, светлые, не изуродованные мыслями и печалями мордашки. Принцессы, одно слово. У обеих высокие прически в виде башенок, на которых висели нитки жемчуга. На такую прическу надо потратить много времени и сил. Еще больше страданий придется перенести, чтобы сохранить ее. Наверняка девушки спали, положив под шею полено. Брови выщипаны до тонких изогнутых линий. Цвет у губ слишком яркий, чтобы быть естественным. Может, косметику использовали для улучшения еще чего-то, но я не заметил, а что не видел, того нет. На обеих алые шелковые халаты с золотой вышивкой в виде бабочек, поверх которых темно-красные безрукавки, подбитые соболиным мехом, с крупными золотыми застежками в виде птиц с рубиновыми глазами. На ногах темно-красные сапожки из тонкой кожи, расшитые золотым растительным узором и украшенные драгоценными камнями. Черные платформы у сапожек высокие¸ спереди сантиметра три, а сзади около пяти, благодаря чему девушки казались выше, а ступни короче. Мне, видевшему подошвы и шпильки в несколько раз выше, это было не в диковинку, но большинство присутствующих заинтересовали. В том числе и моих сыновей. Они стояли рядом со мной и Берке. Мне показалось, что странная обувь им интереснее, чем невесты. Подойдя к отцу, обе девушки поклонились и поздоровались. Никаких поцелуев или объятий. Только обмен вопросами и здоровье и самочувствии членов семьи. Отвечали девушки по очереди. Пока одна говорила, глядя в глаза отцу, вторая косилась на будущих мужей. Они не знали, кому какой достанется, но мои сыновья тоже были похожи, хотя и не так сильно, как девушки. Оба рослые, плечистые и не уроды. Судя по разгладившимся лицам обеих, они ожидали худшего. Дочери зашли вместо с отцом и мной в его шатер. Женихи были отосланы в свою сотню. С невестами они теперь увидятся не скоро. Свадьбы справим в Путивле, после того, как девушки будут крещены.

Я пообщался с ними, определил, что обе иррационалки, поэтому составил квазитождественные пары. Серьезному и замкнутому Ивану досталась тихая и домовитая Сартак, а веселым и открытым Владимиром будет вертеть дипломатичная и напористая Уки. Кстати, девочки получили имена в честь матерей старших братьев Берке. Вместе с каждой невестой прибыло по десять верблюдов, нагруженных приданным, и по сотне слуг и рабов. Что привезли верблюды — я не стал смотреть. В династических браках главное не в деньгах. Теперь мои потомки и княжество Путивльское защищены от налетов монголо-татар до тех пор, пока будут помнить и почитать Берке. Дай Аллах ему долгих дет жизни!

Было уже начало ноября, поэтому мы быстро поехали домой. Не хотелось, чтобы зима захватила в степи. Гнали с собой небольшой табун степных лошадей и отару овец в полторы тысячи голов. Это была наша часть добычи, не считая освобожденных из рабства русичей и снятых с убитых врагов доспехов и оружия, которое я все отдал половцам. Поход оказался не самым удачным в плане добычи, но и потери были всего два человека, причем одного застрелили по ошибке булгары. К нам приехал их эмир — довольно молодой мужчина, не старше двадцати, с узким лицом, украшенным тонкими черными усиками, и в зеленой чалме совершившего хадж. Сопровождавшие его воины пригнали десяток лошадей — виру за убийство. Родственники убитого взяли виру. Вопрос был закрыт без вмешательства монголов.

По пути ко мне подъехал Никита и, начав издалека — с похвал невестам моих сыновей, сообщил затем:

— В степи осталось несколько половецких семей и одиноких воинов, которые ищут, куда бы приткнуться? Без скота они не переживут зиму. А мне и моим воинам нужны работники. У нас теперь много скота.