Вечный капитан

Чингизид не обиделся, переместился левее, уступая мне место возле старого полководца. Молодая и симпатичная китаянка лет пятнадцати с маленькими, детскими ступнями в черных тряпичных башмачках на высоких деревянных подошвах, поставила передо мной чистый серебряный кубок вместимостью граммов двести, наполненный медовухой, и овальную тарелку с горячим вареным бараньим мясом, по краю которой шла надпись арабской вязью, так красиво выполненной, что казалось растительным узором. Что было написано — я прочитать не смог. Надо очень хорошо знать арабский, чтобы прочитать одну и ту же фразу, написанную разными каллиграфами. Я поблагодарил девушку на китайском. Она улыбнулась и поблагодарила меня за то, что я поблагодарил ее. Я, стебаясь, поблагодарил ее за то, что она поблагодарила меня за то, что я поблагодарил ее. Она, улыбаясь еще счастливее, поблагодарила меня за то… Продолжать не стал, потому что сидевшие за столом уставились на нас, как на говорящих обезьян. Только Субэдэй отнесся с юмором.

— Первый раз вижу, чтобы она говорила так много! — произнес он и посоветовал: — Попроси Бату, чтобы подарил ее тебе.

— Тогда мне придется возить ее, притороченной к седлу. Я собрался в поход и не взял ничего лишнего, даже шатер, — шутливо отказался я.

Сидевшие за столом весело засмеялись, представив, наверное, как будет выглядеть притороченная к седлу китаянка. Я произнес тост за здоровье присутствующих, стряхнул с пальца первую каплю на ковер и осушил бокал до дна, что и продемонстрировал, перевернув его вверх дном. Мои действия поприветствовали одобрительными возгласами и сами осушили кубки. Затем мы закусили горячим мясом.

— Он служил у ромеев, хорошо знает их, — сообщил старый полководец хану, который не ел, а только пил.

— Не только служил, но и воевал с ними, — сказал я и не удержался, похвастался победой над Эпирским деспотом.

То, что мы победили десятикратно превосходящее войско не сильно удивило присутствующих.

— Ромеи — трусливые воины, — пренебрежительно произнес Гуюк.

Судя по тому, что на его слова никто не обратил внимание, сын Угедея в этой компании является поставщиком дегтя в бочки меда. Говорят, в боях он себя не проявил, но очень любил сдирать кожу с лица у захваченных в плен.

— Они предлагают нам напасть на их врага Иконийского султана, обещают хорошо заплатить, — сообщил Бату. — Что посоветуешь?

— Страна у султана богатая, добычи будет много, — начал я делиться знаниями об Иконийском султанате. — Города защищены высокими каменными стенами. Большую часть войска составляют легкая конница и пехота. Луки у них слабее ваших. Султан может нанять латинян, тяжелую конницу и пехоту, которые более стойкие, но менее дисциплинированные. Местность там гористая, много мест, где можно устроить засаду. Надо будет посылать пехоту на обе вершины ущелья, чтобы не попасть в ловушку. Лучше идти туда в начале весны, когда много зеленой травы и не так жарко. Летом там стоит такая же жара, как в империи Цзинь или Хорезмшаха…

Я запнулся, потому что почувствовал, будто кто-то пытается проникнуть в меня, в мою душу, что ли. Стал воспринимать себя неким эфирным телом, существующим рядом с материальным, которое внимательно рассматривает другой человек. Делал это шаман. Наши взгляды встретились и как бы всосали один другой. Я вдруг увидел мальчика лет десяти, в которого попадает синеватая молния. Он напрягается, неестественно изогнувшись назад, и падает на землю. Потом сразу вижу его закопанным в землю по шею. Кроме головы снаружи еще и правая рука, которая лежит на земле, выпрямленная вбок. Идет дождь, заливая узкое лицо с закрытыми глазами. Они вдруг резко открываются — и я вижу абсолютно черные глазные яблоки, на которых нельзя различить зрачки. Я их ощущаю своим взглядом. Острое, щемящее, интимное чувство наполняет мое эфирное тело, которое сразу становится и материальным. Это чувство такое сильное, что я пытаюсь, но не могу, закрыть глаза, поэтому опускаю голову. Смотрю в тарелку с мясом, а вижу черные глазные яблоки. Когда видение прошло, поднял голову и посмотрел на шамана.

Он сидел с опущенными глазами и чуть наклонившись вбок, к хану Бату. Почти не шевеля губами, прошептал что-то коротко и очень тихо, для одного уха. Хан то ли не понял, то ли не поверил и переспросил. Шаман все также не поднимая глаз повторил. Бату посмотрел на меня. В его взгляде была дикая смесь удивления, восхищения, страха и сочувствия. Хотелось бы мне знать, какая информация шамана вызвала такую реакцию?

— …и пехоты у нас теперь много, — услышал я голос Субэдэя. — Набрали из твоих сородичей.

— Тогда можно идти на турок, — произнес я и предупредил: — Если согласитесь, возьмите деньги вперед. Ромеи даже сами своим обещаниям и клятвам не верят.

— Поганые людишки! Клятвопреступники! Таких надо всех уничтожать! — пробрюзжал Гуюк.

— Сначала нам надо добить половцев, — сказал хан Бату. — Одна половина войска под командованием Менге обойдет соленую воду с юга и погонит их к горам, а вторую я поведу по северному берегу, вслед за отступающими врагами.