Вечный капитан

В нос мне ударила смесь запахов винного перегара, скисшего молока, немытых тел и разных благовоний. Непрямой солнечный свет попадал в шатер через приподнятый в северной части покров крыши. Примерно в центре, вокруг шеста, подпирающего купол, разомкнутым в сторону входа полуовалом сидели на пятках, облокотившись на подушки в шелковых в ярких разноцветных наволочках или полулежа на них, человек двадцать, перед которыми стояла серебряная посуда, кубки и тарелки. В центре сидел мужчина лет тридцати пяти. Скорее всего, это Бату — страшилка русских летописей. Глаза у него светлые, но волосы черные и лицо смуглое и скуластое, какие будут у монголов в двадцать первом веке. Голова выбрита на макушке и затылке. Спереди короткий чубчик. Оставшиеся над ушами волосы заплетены к косички и заложены за уши. Полное лицо тоже выбрито. Он явно ел больше, чем надо, и уже имел лишний вес, пока не критический. Одет в красный шелковый китайский халат, расшитый золотыми драконами, опоясанный наборным ремнем из золотых прямоугольных бляшек. Темно-зеленые сапоги из тонкой кожи украшены красными рубинами. По правую руку от него сидел похожий на него мужчина со светлыми волосами, подстриженными также, как у хана, и также выбритым лицом, но туповатым, заторможенным. И одет мужчина был также, как Бату. Не удивлюсь, если одежда на нем с ханского плеча. Как меня просветил Амбагай, это Орду, старший брат Бату, уступивший младшему власть в улусе их отца Джучи. Он командует одним из туменов. Точнее, числится командиром. Кто за него думает и принимает решения, посол не рискнул рассказать. Субэдэй, старый лис, поседевший и располневший, но еще не растерявший силу, занимал место рядом с Орду. На нем тоже был китайский халат с золотыми драконами, только темно-синий. Дальше расположился похожий на Бату, только моложе на пару лет и более интеллигентный, что ли, если такое слово применимо к монголо-татарам. У него были жидкие усы и короткая бородка, напоминающая мою, только на подбородке длиннее сантиметров на пять, козлиная. Лицо смуглое. В правом ухе золотая серьга с большой розовой жемчужиной. Халат зеленый и с растительным золотым узором. На левом запястье висели четки из, судя по черно-белым полоскам, ониксов. Это, видимо, Берке, один из младших братьев хана. Амбагай с почтением говорил об учености этого Чингизида. Единственный, кто пошел не в безграмотного деда. Следующий, как догадываюсь, сидел тоже младший брат по имени Шибан, который был моложе хана лет на пять, но сильнее располнел, еле помешался в желтый халат. Дальше справа расположились старые и незнакомые мне воины. Слева возле хана занимал место пожилой мужчина с узкими глазами и безбородым лицом, лишь несколько черных волосин торчало. Он единственный был в головном уборе синего цвета, сшитом из четырех кусков и напоминающем шатер. Околышком служил золотой обруч. На шее висело ожерелье из меленьких золотых человеческих черепов и волчьих голов. Одет в синий шелковый халат, однотонный, без украшений, подпоясанный сине-красно-желтым витым шнуром, концы которого бахромились. Наверное, это шаман. Следующее место занимал мужчина чуть старше Бату с круглым лицом с редкими усиками и «плевком» из волос под нижней губой и узкой полоской жидкой растительности на подбородке. Чубчик посередине в форме ласточкиного хвоста. Халат синевато-серый с красным воротом и без украшений. Если был он сидел пониже, принял бы его за тысяцкого. На самом деле это двоюродный брат хана по имени Мунке. Он — один из лучших молодых полководцев, обычно командует корпусом из трех-четырех туменов. Дальше расположился Гуюк, сын нынешнего Великого хана Угедея. Хотя он был ровесником Бату, лицо имел обрюзгшее, с жиденькими усиками и «плевком» под нижней губой. Зато золотых побрякушек на нем было без меры и одет в оранжевый халат с синими, зелеными и золотыми драконами, глаза у которых были из драгоценных камней, а сапоги из шагреневой кожи украшены узорами из жемчуга. Амбагай так и сказал мне, что Гуюка в насмешку называют самым блестящим из всех Чингизидов. Рядом с ним примостился более молодой, худой и длинный, истинный монгол с желчным лицом, одетый чуть скромнее Гуюка. Это, наверное, Бури, племянник хана. Его дед Чагатай, как будут выражаться в будущем, является «теневым» лидером монголов — Хранителем Ясы, их, так сказать, конституции, — и жутко ненавидит мусульман. После Бури сидели воины поскромнее, не Чингизиды. Все замолчали, увидев меня, уставились с явным любопытством.

Я поздоровался на монгольском.

Мне ответили хором и с радостным удивлением, будто заговорила статуя.

— К нам на помощь прискакал знаток всех народов! — громко и шутливо произнес Субэдэй. — Иди садись возле меня, — пригласил он и попросил своего соседа слева: — Подвинься, Берке, дай мне поговорить со старым знакомым!