Вечный капитан

– Нет. Особенно к новообращенным, – ответил я. – Ему ничего не надо, а вот его слугам придется иногда давать деньги. И еще повесить в юрте икону, выучить пару молитв и время от времени посещать церковь. Впрочем, в степи церквей и священников нет, так что остается одна икона. Примерно такую, – показал я на висевшую на стене икону, купленную Аленой.

Она навешала икон почти во всех комнатах всех наших домов. Тратит на них деньги, которые даю ей на карманные расходы. Зато епископ Филосторгием больше не пристает ко мне с вопросом, почему редко бываю в церкви. Редко – это всего по разу в каждой на экскурсии.

– Что надо сделать, чтобы стать христианином? – спросил Гоар.

Я рассказал ему об обряде крещения.

– Тебя, конечно, в купель окунать не будут, – успокоил его. – Обрызгают водой или зайдете в озерцо по щиколотку, священник быстро прочитает молитву – и всё. Потом купите у него крестики и иконки – и вы станете своими. Могу договориться с епископом, чтобы прислал вам священника.

– К нам уже приходил один несколько лет назад. Мы его прогнали, – сообщил алан.

– Ничего, их бог советует им прощать, – успокоил я.

На следующий день я встретился с епископом Филосторгием, одетым в новую рясу из тонкой ткани, от которой пахло женскими духами из двадцать первого века. Сначала говорил он со мной таким тоном, от которого сразу чувствуешь себя самым грешным из грешников. Причем его не столько возмущал мой плохо скрываемый атеизм, сколько нежелание пожертвовать деньги на строительство нового храма. По моему мнению, их в городе и так больше, чем благоверных христиан. Смиренно выслушав епископа, я сообщил ему, что степные аланы хотят принять христианство, благодаря моим уговорам и объяснениям. В принципе, так оно и было. Если и приврал, то самую малость.

– В Библии сказано: «Судите их по делам их»! – воскликнул епископ Филосторгием, театрально вскинув руки. – Я всегда верил, что ты истинный христианин, сын мой. Ты доказал это делом.

С аланами поехал молодой священник с горящими от рвения глазами, тоже алан, но из Согдеи. Он пробыл в степи до весны. Когда в апреле я встретились с Гоаром, алан знал Библию лучше меня, цитировал на память большие отрывки. Вот только понимать вызубренное так и не научился. Но ведь религия – она для сердца, а не для умных.

55

Весной мы с аланами отправились в поход на утигуров, чтобы восполнить стада баранов. Гоар привел полторы сотни копий. Сабель тогда еще не было, хотя уже появлялись немного изогнутые палаши. И я привел полторы сотни, причем большую часть составляли всадники Оптилы. Дукс стратилат Евпатерий отпустил их с радостью, ведь в случае успеха он доложит в Константинополь о военном походе вместе с союзниками аланами против утигуров, союзников тюрок. В противном случае ничего докладывать не будет, обзовет личной инициативой отпущенных в краткосрочный отпуск солдат.

Мы не спеша скачем по степи на восток. Справа остается предгорье. Здесь утигуры пересидели зиму, теперь движутся со стадами на север. Как доложила наша разведка, один из родов примерно в суточном переходе от нас. Я ехал на Буцефале. Впереди бежал Гарри. Он уже слопал пару сусликов, еще худых и вялых, не восстановившихся после зимовки. Справа от меня – Гоар в новом ламеллярном доспехе, купленном в прошлом году в Херсоне. Слева – Оптила, мечтающий и себе купить такой же доспех, как у аланского вождя, и такого же коня, как у меня. Сзади скачут Сафрак и Хисарн. Гунимунда и скифов не стад брать, пусть занимаются хозяйством. Вместо старого гота в херсонском отряде скачут два его сына.

Мы приблизились к броду через речку. Она в этом месте разлилась широко, поэтому в самом глубоком месте коням всего по брюхо. Наш берег был выше. К реке спускается пологий овраг с песчаными склонами и дном. Вверху склоны имеют широкую канву чернозема, из которого выглядывают корни кустов. Густые заросли кустов раскинулись поверху в обе стороны от оврага. Я приказываю отряду остановиться, слезаю с коня и иду в кусты. Вовсе не по нужде. Точнее, по необходимости другого рода. Что это за кусты – не знаю, слабоват в ботанике. Высотой они мне по пояс. Листочки на кустах только появились. Я подзываю Сафрака и Хисарна, приказываю им присесть, а сам сажусь на коня. Вместе с Гоаром и Оптилой скачу на противоположный берег, а потом возвращаемся назад.

– Видны, – говорит Гоар, имея в виду Сафрака и Хисарна.

– Да, – соглашаюсь с ним. – Значит, придется поработать.

В километре от реки начинается глубокая и широкая балка. Туда и отправляется большая часть отряда, а остальные, вооружившись лопатами, роют окопы в кустах или отвозят выбранную землю подальше в корзинах и мешках. Копать заканчивают только к вечеру. Мы ночуем в балке, а утром проверяем работу. Теперь засаду не обнаружишь даже с трех метров. Затем недолго репетируем: часть отряда заезжает в реку с противоположного берега, а остальные по команде встают и натягивают луки. Херсонцы делают это механически, потому что привыкли к учениям, а аланов забавляет новая игра. Затем движемся дальше, напрямую к стойбищу утигуров.