Вечный ястреб

Дива держалась чуть позади старика. Войдя в лес на западном склоне, Талиесен отыскал у поваленного дерева длинный сверток и достал найденный Агвейном меч.

— Что ты делаешь? — шарахнулась от него Дива.

— Надо вернуть эту вещь законной владелице.

— Так ведь она умерла.

— И да, и нет.

Дива почувствовала, как краски сходят с ее лица.

— Ты хочешь вызвать ее дух?

— Нет, не дух, — ласково улыбнулся друид. — Доверься мне, малютка. Возьми в руки меч. — Он протянул его рукоятью вперед. Меч оказался тяжелый, но Дива была сильная девушка и удержала его без труда.

Талиесен закрыл глаза и стал шептать что-то на неведомом языке. Воздух вокруг Дивы затрещал, и она ощутила странный запах. Ей захотелось убежать, но от страха ноги приросли к месту.

— Войди в туман, — приказал Талиесен, открыв глаза. В десяти шагах перед ней от земли поднимались густые серые клубы. — Ступай. Это не опасно.

— Но что там, в тумане? — медлила Дива.

— Увидишь. Доверься мне. — Она все не решалась, и терпение Талиесена лопнуло. — Бог мой! Фарлен ты или низинница, боящаяся собственной тени?

Дива набралась духу и шагнула вперед. Рукоять меча она держала обеими руками, и острие словно вело ее за собой. Туман сомкнулся вокруг, впереди замерцали огни. У Дивы озябли ноги, и она с удивлением обнаружила, что ступает по воде — не вброд, а так же, как ходят по суше. Большая серебристая рыба промелькнула под ней в глубине, и голос Талиесена в голове сказал:

— Дальше!

Справа послышался странно приглушенный шум водопада. Дива, глядя прямо перед собой, пересекла озеро. На берегу толпились воины с факелами. В их гуще стояла женщина в темных доспехах, красивая и молодая, несмотря на сверкающие серебром волосы.

— Теперь стой, — велел Талиесен.

Воительница вступила в озеро и двинулась к Диве… Вода, поднимаясь все выше, дошла ей до бедер.

— Кто ты? — спросила она.

— Не отвечай, — приказал Талиесен. — Просто отдай ей меч.

Дива послушно повернула меч и рукоятью вперед подала незнакомке.

На миг взгляды их встретились, и Дива застыла, ощутив силу и власть другой женщины.

— Способна ли ты видеть будущее, о дух? — вновь задала вопрос королева, но Дива, повинуясь новому приказу друида, медленно пошла прочь по воде.

Талиесен ждал ее по ту сторону тумана. Он сидел на освещенной солнцем траве, запахнувшись в свой плащ из перьев, с изнуренным серым лицом.

— Кто она, эта женщина? — опустившись с ним рядом, спросила Дива.

— Королева иных времен. Не говори никому о том, что видела здесь.

На следующий день четыре тысячи горцев — мужчин, женщин и детей — собрались вокруг холмика, где лежал Ворл, легендарный камень Эариса. Именно у него король поклялся привести свой народ в мирную землю, лежащую за Вратами. Камень был черный, но его жемчужно-белые вкрапления сверкали на солнце, словно драгоценности. Любой из мужчин мог обхватить его без труда, однако весил он больше двухсот фунтов.

В первых рядах среди лордов-ловчих стоял и Асбидаг, вождь аэниров. Лордам от этого было явно не по себе.

Маггриг, глава Паллидов, кипел от ярости. Вчера вечером Камбил вдруг признался, что пригласил аэниров участвовать в клановых Играх. Прочие лорды спорили с ним битый час.

— В уме ли ты?! — бушевал Маггриг. — Или исконное фарленское слабоумие наконец-то одолело тебя?

— Играми в этом году распоряжаюсь я, и проходят они на земле Фарлена. Я так решил, — отвечал Камбил, подавляя гнев.

— Пусть так, Камбил, — вмешался седовласый Ларик, лорд-ловчий Хестена, — но допустимо ли одному человеку устанавливать обычай, которому другие после обязаны будут следовать? — Все знали, что Ларика рассердить нелегко, однако теперь он говорил в сердцах, со сжатыми кулаками.

— Таково мое решение, — стоял на своем Камбил.

Ларик сдержал себя.

— У аэниров нет друзей, есть только вассалы. Они уже приходили на наши земли, чтобы все здесь разведать, но их отослали прочь. Понимаешь ли ты, что в случае их победы мы будем вынуждены допустить их сюда? Победители Игр могут ходить и охотиться где хотят.

— Где уж им, — отговорился Камбил. — Они ведь не горцы.

— Не стану трудиться и обзывать тебя дураком — ты собственными речами доказываешь, что достоин этого имени. Но сердце мое болит оттого, что глупость одного горца может привести к погибели всех остальных. — Лорды зашептались, услышав это, Камбил же оцепенел и сделался пепельно-серым.

— Меня так и подмывает увести Паллидов домой, — поднялся с места Маггриг, — да нельзя. Без нас аэниры как раз и одержат победу. Думаю, каждый из лордов здесь думает то же самое, но тебе, Камбил, я вот что скажу. До сих пор я тебя хоть немного, но уважал, а теперь уж не стану. Мне все равно, что Фарленами правит дурак — это дело самих Фарленов. Но ты ставишь под удар Паллидов, и этого я тебе не прощу.

— Да как ты смеешь! — взъярился Камбил. — По-твоему, меня заботит, что обо мне думает твой захолустный клан? Валяй, уводи отсюда своих хиляков. Паллиды все равно останутся в самом хвосте, с аэнирами или без них.

— Смотрите-ка, аэнирская собачка еще лаять не разучилась, — не остался в долгу Маггриг.