Вечный

Снова и снова он пытался вспомнить то непостижимое жжение, которое он испытывал в Крейг Лиат Вуд. Для него было загадкой, что с ним произошло. Образ проезжающей мимо повозки, запряженной волами, словно высеченный в камне, остался в его памяти. Как будто разгадка была под всей этой свеклой.

Пейтон посмотрел на небо. Положение солнца легко было увидеть, потому что ветер гнал облака по небу. Было раннее утро, когда он достиг каменистого берега острова. Ветер и вода врезались в скалу и поглощали ее. Здания, словно созданные рукой художника, окаймляли мелководье, а гладкие как шелк камни были сложены плотиной против приливов.

Крик сотен морских птиц, гнездившихся между скалами, наполнял воздух. Чем ближе подходил Пейтон, тем более угрожающим казался их нарастающий визг. Как будто они предупреждали его о том, чтобы он не связывался с ведьмами Фэр-Айла. Стал бы он обращаться к ним, чтобы спастись от этого существования без эмоций, которое не было реальной жизнью?

Он все еще размышлял, как далеко он зайдет, чтобы спасти свою душу, когда прыгнул в воду по колено и потащил лодку за собой на берег.

Та боль всего несколько дней назад показала ему, как все может быть. Изголодавшийся и отчаявшийся, он был втиснут обратно в серый туман своего бытия и не видел никакой возможности когда-либо выбраться из него. В такие моменты он задавался вопросом, существовала ли когда-нибудь Сэм на самом деле или она была лишь плодом его воображения. Она была как свет, который теперь был скрыт от него, как аромат, который, казалось, исчезал даже в памяти, и как сон, который растворялся в воздухе, когда становилось светло.

Пейтон поднялся на плотину и посмотрел вниз на несколько разбросанных хижин. Корни Ваноры находились на этом острове. Если не здесь, то где еще можно было помочь ему избавить свою душу от проклятия?

Глава 19

Гальтайр, наши дни

Почти догоревшая свеча на алтаре мерцала в холодной и мрачной часовне. Ее слабое свечение едва достигало человека на скамейке в первом ряду, но в этом не было необходимости. Он уже несколько часов сидел с закрытыми глазами, словно глубоко погруженный в свое благоговение.

Но Аласдер Бьюкенен не молился богу. Он, человек, столько раз нарушавший заповеди бога, в которого он и без того не верил, не надеялся на вечность в Царстве Небесном. Вечности ему хватило на всю оставшуюся жизнь – будь то на небесах или в аду. Для него существовало только одно, к чему он стремился, и этого не мог дать ему бог. Нет, то, что он хочет, он возьмет сам.

Его игральные кости упали.

Он на мгновение открыл глаза, наблюдая за пляшущим пламенем. Свеча горела для него, как та девушка в его вновь обретенных воспоминаниях, которые показали ему то, о чем он мечтал столько лет.

Пока Саманта находилась в прошлом и оставалась рядом с ним и Натайрой, они были счастливы. Они просто не должны позволить ей уйти.

Аласдер схватился за грудь и почувствовал, как бьется его сердце. Оно радостно трепетало, празднуя вместе с ним давно ушедшее счастье. Свеча погасла, но воспоминания мужчины светились ярче любого огня. Он ясно видел перед собой то, что произошло в 1741 году.

Поцелуй Натайры был на вкус как сладкий виноград и напомнил ему о вине, которое в последний раз так вывело его из равновесия, как это сделала сейчас Натайра.

– Ты меня околдовала. Еще когда я впервые увидел тебя, на празднике Имболк в блестящем снегу, сияющем, как алмаз, я сразу понял, что ты будешь моей жизнью. Не должно быть больше дня, когда бы я не смотрел на тебя и не делал для тебя все.

Аласдер ласково погладил пальцами черные пряди. Ее теплое дыхание ласкало его шею, а ее печальный смех вызывал у него мурашки по коже.

– Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? – пробормотала она. Аласдер почувствовал ее дрожь, но, несмотря на свою любовь к ней, ему не удалось солгать ей.

– Я хотел бы, чтобы ты тогда решила иначе. – Он наклонился и поцеловал ее макушку.