Вечный

Перед ним в небе возвышался Буррак, и до него доносились оживленные звуки со двора замка. Стук молота по наковальне, крики мужчин на стенах и звон клинков на тренировочной площадке смешивались в одну давно забытую, но все еще знакомую мелодию. Как аромат свежеиспеченного печенья оживлял в воспоминаниях детство, так эти звуки сумели пробудить в нем человека, который оказался дома.

Пейтон спешился и погладил старую клячу. Он был напуган.

В последние часы вопрос о том, что ждет его в Бурраке, не давал ему покоя. Он молился о том, чтобы найти здесь Сэм и чтобы не столкнуться с остальными в одиночку.

В мыслях об отце, которого он так же надеялся увидеть, как и боялся, вел лошадь Пейтон последние несколько метров на пути к поднятой решетке ворот.

Каждый шаг по утоптанному внутреннему двору замка эхом отзывался в нем, как отголосок его прежней жизни, и у него закружилась голова. Охранники на стенах кивали ему или поднимали руку для приветствия. Конюх, лицо которого показалось Пейтону знакомым, но имя которого он забыл за долгие годы, подошел и взял у него из рук поводья.

– Bas mallaichte! А что стало с вашей Лисичкой? Откуда вы взяли эту клячу?

Он ошеломленно покачал головой и хлопнул себя шапкой по бедру, так что пыль разлетелась в стороны. Затем он провел рукой по передним ногам коня, ощупывая суставы, поднял копыто и осмотрел подковы.

Пейтон, которому только сейчас стало ясно, что его действительно считают человеком, которым он когда-то был, прервал молчание и протиснулся между парнем и лошадью:

– Это хорошее животное. Присмотри за ним и убедись, что она ни в чем не нуждается.

Конечно же, люди принимали его… за него самого, как они могли знать, что здесь есть два Пейтона? В то время как Пейтон размышлял, не заметят ли изменений люди, приближавшиеся к нему, он чуть не споткнулся о курицу, которая, испуганная диким лаем Лу, выбежала ему навстречу.

Лу!

Как это возможно? Пейтон похлопал себя по бедрам, чтобы подозвать к себе огромного волкодава, и понял, что он, как ребенок, с нетерпением ждет, чтобы зарыться лицом в лохматую шерсть своего старого питомца. Лу наклонила свою могучую голову и колебалась. Правда, ее хвост вилял от радости, но она, казалось, чувствовала, что с ее хозяином что-то не так. В конце концов, он был тем самым двухсотсемидесятилетним изданием Пейтона, которого Лу знала.

– Иди сюда, mo charaid! – поманил он пса к себе и протянул ему ладонь. С неуверенным урчанием зверь приблизился и принюхался. Его огромный язык прошелся по руке Пейтона, и, сделав еще один вздох, зверь тесно прижался к груди Пейтона.

– Все в порядке, моя хорошая, – прошептал Пейтон собаке куда-то в шерсть и обвил руками ее теплое тело. Его желудок сжался от радости от того, что этот друг, считавшийся мертвым уже много сотен лет, вернулся к нему. Через все это время собака узнала его. Он был так растроган, что ему трудно было оторвать ее от себя.

– Найди себе женщину и оставь шавку в покое, – глумился один из охранников, широко ухмыляясь и опираясь на деревянные перила, поддерживавшие бруствер.

– Fan sàmhach! – предупредил Пейтон парня, чтобы тот заткнулся, однако поднялся и расправил складки на килте, прежде чем пройти через двор к жилой башне. Лу не отходила от него ни на шаг, и Пейтон чувствовала себя от этого немного увереннее.

Он открыл большую дверь и шагнул в холл. Здесь было темно и сквозило. Ему казалось, что он вернулся в свой дом после долгого путешествия. Наверное, ему понадобится несколько дней, чтобы прийти в себя.

Лу коротко гавкнула, а затем через открытую двойную дверь вошла в большой зал. Конечно, она надеялась найти среди скамеек остатки еды, и, как помнил Пейтон, шансы на это были неплохие.

Сам он так не спешил. Его взгляд поднялся по ступенькам, проследовал за массивным поручнем из белого камня в гостиную. Юноша знал, что найдет там. Его покинутый дом. Пейтон помнил, как его давила темнота проклятия много веков назад, даже после того, как он покинул Буррак.

Сжатые в кулаки руки должны были скрыть его дрожь, когда он последовал за голосом, донесшимся до него из зала. Это был знакомый голос, заставивший все внутри него вибрировать.

Шаг за шагом он приближался к ней. Он уже чувствовал запах свежего тростника, разбросанного по полу. Няня Макмиллан настаивала на том, что сухие травы следует смешивать, чтобы они давали приятный аромат. Он остановился у двери и изо всех сил пытался успокоиться.

– Они украли его у меня, милорд. Украли! Врать божьему человеку в лицо и отнять у него коня, это… Нет слов, которые оправдали бы этот бесчестный поступок! – услышал Пейтон, как кто-то ругается, но увидел только седовласого мужчину, терпеливо и заинтересованно слушающего жалобу. Фингаль Маклин. Глава клана, лорд замка Буррак. Его отец.

Пейтон моргнул, потому что внезапно ему начало жечь глаза.

«Отец!» – хотелось крикнуть ему, но он не знал, как или какими словами ему удастся преодолеть пропасть, вызванную проклятием.