Вечность после...

Но все эти перемены неожиданно оказались для меня не так травматичны, как изначально предполагалось. Речь, разумеется, не о полном безразличии, но… оказалось, что в моей жизни есть нечто более важное.

Я не знал, что обычное человеческое сердце из плоти, лимфы и крови способно так любить, как любит моё. И я уверен, что это не мозг, не душа; это именно сердце, потому что всякий раз, как я вижу Еву вжимающейся в меня ночью, будто прячущейся от жизни, оно ноет глубинной фундаментальной болью.

Я боюсь её потерять. До одури. До изнеможения. Страх, что она исчезнет из пространства и времени, сжимает в тиски, прессует во мне всё живое, заставляя испытывать боль и искать пути, способы её сохранить.

Моя Ева – психически изломанный человек. Ребёнок, лишённый любви, понимания и поддержки. Затравленная душа, искусанная жизнью, изувеченная судьбой. И то, насколько сильно она отличается от здоровых счастливых людей, рождает в моём сердце больше нежности. Я хочу быть для неё домом, крепостью, защитой, лекарством, утоляющим боль. Я хочу быть её мужчиной, хоть и не могу назвать своей женой.

Я люблю её, мою Еву. Люблю безмерно. Люблю безгранично. Люблю той любовью, которая наполняет человека особенным смыслом, позволяя ему расти и возвышаться над самим собой.

Все амбиции и достижения ничтожны в сравнении с тем, что у меня есть теперь – её умиротворённое сном и моей близостью лицо, те совсем небольшие кусочки счастья, которые нам обоим удаётся вырвать у жестокого шулера, называемого Судьбой, так и не обыграв его в главном – в доверии.

Ева не до конца доверяет мне. Она не отдалась полностью, не открылась, и мы оба знаем, что будет, если я вдруг оступлюсь. Поэтому в моей жизни больше совсем нет женщин. Никаких. Ни больших, ни маленьких. Ни сильных, ни слабых. Ни постоянных, ни мимолётных. Я принадлежу одной – своей сестре. Я - её единственный шанс на условно полноценную жизнь, она – моя потребность. Мой воздух и моё солнце. Мой свет. Моё счастье.

Счастье, способное жить даже там, где больше нет и не будет успеха, на который рассчитывал молодой и не в меру амбициозный Адам Дамиен Блэйд.

Не неважно, каков мой потенциал и насколько талантливы предыдущие работы, моё имя стёрто из профессии. Для меня нет будущего и перспектив. Я порочен тем видом порочности, который, к несчастью, никак не пригоден для пиара.

И мне всё равно. Теперь уже да, плевать на потери, потому что сердце каждое утро напоминает о том, что всё правильно. Сердце, стонущее, волнующееся в предвкушении ЕЁ пробуждения, взгляда Опиума, проникающего в самый центр моей души.

- Я люблю тебя! – шепчу в её губы и чувствую, как они растягиваются в улыбке.

Мы купили дом в Доминиканской республике в деревушке Кабарет на севере острова. Место уникально тем, что помимо песка и традиционных пальм здесь находится национальный парк Эль Чоко, так что живём мы теперь в лесу и на берегу одновременно. Старый дом пришлось разрушить и построить новый. Он получился особенным, хотя нам с Евой было нужно лишь простое и уютное место. Всё дело в проекте – его для нас создал друг, имеющий «особенное отношение к большой любви».

Иногда удивляешься тому, насколько тесен наш необъятный мир: я знаю Алекса с тех пор, как снимал свой первый фильм – он был одним из продюсеров, а Еву с ним познакомила её любимая и единственная подруга Лурдес. Алекс Соболев – её отец.

Теперь у нас много свободного пространства и света - одна стена и даже частично крыша сделаны из стекла. Спальня – особенное место: окна не только в стенах, но и на потолке, поэтому, засыпая, мы с Евой любуемся на звёзды или наблюдаем, как врезаются в наш потолок дождевые капли и солнечные лучи. Ева шутит, что мы можем загорать, не выходя из спальни.

У нас есть бассейн, пусть и небольшой, терраса, собственный пляж и полное отсутствие соседей - идеальное место, именно о таком я когда-то мечтал. Теперь моя мечта сбылась, но главное в ней, конечно же, не дом и не лес, не пляж и не уединение, а женская ладонь, всегда зажатая в моей, единственная во всём мире, которую я не хочу выпускать.

Ева улыбается, ей здесь нравится, и это - самое важное для меня условие.

Жизнь на берегу имеет свои особенности: каждый день мы гуляем вдоль прибоя, держась за руки, мне больше не нужно втискиваться в тесные туфли и узкие брюки, душить себя галстуками и бабочками – я живу в футболках и шортах, редко стригусь, но часто бреюсь – так нравится моей Еве. Она надевает просторные платья и сарафаны, иногда шорты и топы с тонкими лямками. Я обожаю её золотой загар и привычку не носить бельё. Мы этим пользуемся. Часто.

Мать Лурдес, Валерия, написала книгу – необыкновенную историю своей «неправильной» большой любви. Покаялась, раскрыла тайны, поделилась мудростью. Она доверила мне свою рукопись и право быть первым, кто прочтёт её откровение. Ну, после мужа Алекса, героя всей истории, разумеется.

Я сказал ей:

- Лера, твоя книга хороша, а фильм может получиться ещё лучше. Но есть одно «но»!

- Какое? – я слышу в её голосе тревогу.