Вечность после...

- Ребёнок от НЕГО?

- Не знаю, о ком ты говоришь, - пожимаю плечами, стараясь не смотреть в его глаза.

Проверяю расписание в своём телефоне, пытаясь определить, стоит ли ждать автобус или лучше дойти до станции скайтрейна пешком.

- Давай отвезу тебя домой? Мне не сложно, купил недавно новую тачку – ловлю кайф от каждого лишнего километра, – мягко предлагает Крис, и я соглашаюсь.

Не думала, что рука миссис Мелании Блэйд дотянется, чтобы ещё разок хлестнуть меня. И, всё же, ей это удалось.

Утро февраля – серый, до тошноты похожий на все предыдущие день. За ночь выпало немного снега, но к утру он растаял, покрыв дороги и тротуары снежной кашей. Или жижей.

Пять тридцать утра, мне пора на работу. Приходится вставать рано, хотя рабочий день начинается только с восьми. Всему виной пробки – весь хайвей стоит по утрам.

Привычный ритуал – некрепкий кофе с молоком, кусок сыра, фрукты и ноутбук. Проверяю почту: я никогда не была деловым или популярным человеком, мне не часто пишут… будем честными, мне вообще не пишут, но я каждое утро открываю свой ящик, и даже не хочу размышлять о том, «почему я это делаю?». Правда редко бывает приятной.

Обнаруживаю во входящих письмо, в нём «тяжёлый» файл «весом» в триста мегабайтов. Сохраняю, распаковываю, жду, пока загрузится на рабочий стол и обдумываю варианты ответов на вопрос «Что бы это могло быть?», учитывая адрес отправителя [email protected].

Открываю.

Видео похоже на ролик из сети, один из тех, которые сняты спрятанной камерой. В полумраке видны двое. Мужчина целует живот беременной женщины, и в каждом его поцелуе бездна искренности. Это красивое видео. Чувственное. Семейное. Загорается более яркий свет, и лица счастливой пары проявляются. Думаю, первым я узнала ЕГО. Потом ЕЁ.

Онемение и отупение – наверное, так лучше всего назвать мою реакцию. Он отрывает своё лицо от её кожи и опускает задранную до этого шёлковую рубашку, а я закрываю лицо руками, чтобы не видеть.

Где-то читала совсем девчонкой ещё об изощрённых пытках и наказаниях. Так вот, битьё розгами, верёвками и кожаными плётками бывает различным: можно просто стегать, а можно ещё и протягивать. При таком способе лучше рвётся кожа, и углубляются раны.

Именно так она ударила меня на этот раз: хлёстко и с протягиванием.

Тащусь в направлении станции скайтрейна, по щиколотку утопая в снежной каше. Даже если бы я приказала себе не рыдать, выполнить такой приказ было бы непосильно, поэтому я просто отпускаю себя, выплеснув всю свою боль на мокрый асфальт Ванкувера.

И это не ревность, нет, это именно боль, потому что он «ЕЁ», он принадлежит ЕЙ. И то, что они делали на видео – неотъемлемая благословлённая Богом и узаконенная браком часть их повседневной счастливой жизни.

Моя Лав словно чувствует, что со мной происходит неладное – бьётся, толкается, бунтует. Хочет мне что-то важное сказать, наверное. Например: мамочка не думай, сожги воспоминания, вытри кислотной тряпочкой картинки в своей голове, забудь и живи для меня, ради меня и со мной.

А я ей отвечаю: Лав, твой папочка не имеет права им быть, не вини его. Он только по этой причине спит с другой женщиной, которая вот-вот родит твоего брата. Поэтому он так нежно ласкает её, целует и старается быть аккуратным – скоро у него родится сын. Плодовитый выдался год у твоего отца, детка, трудно ему. Что ж, так бывает, это жизнь, и она не для всех бывает сказочной.

К началу шестого месяца у меня прекращается тошнота, и я уже вовсю чувствую шевеления. Кладу руку на начавший расти живот, и улыбаюсь тому, как толкается моё маленькое чудо. Больной ребёнок не может быть таким шустрым! Я постоянно мечтаю о том, что с ней, моей девочкой, каким-то счастливым образом будет всё в порядке. Мы станем жить вдвоём, и больше нам никто не нужен.

Я никогда никому не скажу, кто её отец. А зачем? Зачем ему это пятно? Дети от родных сестёр нынче не красят репутацию. Особенно режиссёрам с именем. Пусть живёт спокойно, растит законнорожденного здорового сына, любит красивую жену.

Пусть будет счастлив.

И мы с Лав будем счастливы.

Глава 22

Глава 22. Вены

В парке снова встречаю плесневелую женщину. Во все наши встречи до этого она никогда со мной не разговаривала, только смотрела пробирающим до костей взглядом. Но в тот день всё вышло иначе.

Покормив птиц из своей бирюзовой сумки, мисс «Странность» почти сразу двинулась ко мне. Жутко хотелось сбежать, скрыться, но воспитанность и нежелание обижать её одиночество оказались сильнее страха. Я осталась и даже позволила ей сесть на скамейку рядом с собой.

Она долго молчала, затем внезапно обратилась ко мне:

- Не знаешь, зачем они строят эти машины?

- Какие? – уточняю, опять же, из вежливости.

- Эти, что ездят по железу. Змеи, чистые змеи! А шума сколько, шума!

Я таращу глаза, силясь понять, о чём она говорит. Интересно, что мне даже не приходит мысль усомниться в осознанности её слов. Желание понять, распознать в этом шифре идею оказывается более сильным, чем здравый смысл.

- Вы говорите о поездах? - предполагаю.

Странноватая дама молча кивает головой: