Вечность и Тлен

После того как я узнала, что именно Люций тот мальчик из моего детства, наша дружба укрепилась ещё сильнее. Хотя мне потребовалось время, чтобы окончательно примириться с новым знанием.

Взгляд скользнул ниже: кулон в виде полумесяца на тёмной цепочке до сих пор был на моей шее. Подвеска серебрилась и мерцала, а звенья, наоборот, будто вбирали в себя этот свет.

– Ты сделаешь всё, что я попрошу? – вырвался вопрос из моих губ.

– Если это никак не связано с твоей смертью, то да, – отозвался Моран, почти не размышляя.

Меня удивило, как быстро пришла ему в голову эта мысль.

– Обещай.

– Обещаю.

– Серьёзно, – укорила его. Мне показалось, он беспечен.

– Я серьёзен, Сара. Но на всякий случай предупреждаю, моим словам не стоит верить, – когда я вновь посмотрела на него, то нашла на его лице самодовольную улыбку. Я покачала головой, сама не могла сдержать той светлой насмешки, которую вызывала у меня это фраза.

– Неисправим… – прошептала под нос. – А теперь ты можешь выйти. Мне надо одеться.

– Я могу подать халат.

В сознании что-то щёлкнуло. Раздумывая, я медленно вновь погружалась в воду. Люций вёл себя фривольно и смущающе, были ли предпосылки для этого в прошлом? Или… Что было за два года в Кервеле. И после. За двадцать семь лет, ведь не всегда с ним рядом был орден. И подчинённые, такие как Майя, которая проведывала меня в лесу… Может, когда-то Люцию приходилось присматривать за мной самому?

Открыв рот, я подавилась водой. По купальне разнёсся мой громкий кашель.

– Ладно, – смаргивая слёзы, сказала я. – Но закрой глаза, перед тем как подойти. Вздумаешь хитрить, и я соглашусь на предложение Региса.

– Какое? – уже стоя ко мне спиной и поднимая со скамьи халат, спросил Люций.

– Он хочет изучить своё пребывание в теле другого пола. Ему показалось это уникальной темой для изучения.

Рука Морана на мгновение застыла на полпути. Его тело тоже замерло. Прошла пара секунд, прежде чем Люций вновь стал таким, как прежде, лишь с удивительным воодушевлением заметив:

– Его смелость заслуживает восхищения. – Только рука сжала ткань халата так крепко, что даже ткань тихо затрещала.

Люций обернулся, уже успев прикрыть веки, и безошибочно направился ко мне.

«Но зато после предложения врачевателя меня больше не мучает чувство вины», – заметила про себя я, понимая, что для некоторых подобная смена тел может стать глубокой душевной травмой.

Моран остановился сбоку, разворачивая халат. Глаза оставались закрыты. Он склонил голову, так что полы соломенной шляпы стали ещё одной преградой для взора.

Я выхватила халат, мгновенно продевая руки и заворачиваясь в плотную ткань. Халат был просторный, с тканью до щиколоток, размером не меньше, чем привычная мантия.

– Раз у нас выдалось время, то…

Мой вопрос прервал громкий и быстрый стук в дверь. В нём звучала неотложность дела.

– Можешь войти, – проговорила, боясь, что случилось что-то важное.

Винсент ворвался внутрь.

– Кха-кха. – И сразу стал махать рукой, будто разгоняя что-то перед собой. – Почему здесь туман?

Я моргнула, словно убирая пелену с глаз. И только ныне замечая белый туман, смешавшийся с тёмной мглой, вместе они и правда стали напоминать серый дым из трубки Региса. Но этот дым быстро рассеивался.

Это сила. Моя и Люция. Что эти осколки сотворили с нами?

– Лишь дар, который не всегда подчиняется, – невзначай бросил Моран.

– А-а-а? – протянул ничего не понявший Винсент. Но, сразу забыв об этом, залепетал: – Помогите! Там дерутся.

Он мгновенно выскочил из комнаты, громко топая по деревянному полу.

Ничего не оставалось, как броситься за ним. Я схватила Туманный, на бегу обнажая его. Чувствуя, как босые ноги касаются пола, на который с мокрых волос капает вода.

Направляясь на шум, мы ворвались в общий зал, где сходились все комнаты на этаже. Сквозь высокие окна внутрь проникало закатное солнце, одаривая помещение золотым сиянием. На полу лежала трубка Региса с новым древком – видимо, врачеватель неведомым способом успел её починить.

Сам Регис тоже лежал на полу. Его голова была повёрнута в сторону, а щека упиралась в тёмный ковёр с высоким ворсом. Сверху на нём с видом победителя сидел Кьярин. Именно его рука на затылке врачевателя прижимала того лицом к полу.

Регис сдавленно сыпал проклятиями и словами, которые обычно даже теневые не употребляли. А Кьярин звучно хохотал, говоря, если див его очень попросит, назовёт господином, тот его отпустит. Чуть сбоку на стуле сидел Зандер, у которого в одной руке был спасённый чайник, а в другой – кружка с чаем. Круглый столик, опрокинутый, лежал возле его ног, пока он взирал на происходящее с немного изменившимся выражением лица. Оно было по-прежнему хмурым и явственно говорило: «Чем я заслужил всю эту дрянь?»