Вечное невозвращение

— Нет, — старик с трудом уселся в кресло напротив, — это я в вашем возрасте, мы с вами двойники.

Макаров ошарашено переводил взгляд с фотографий на старика.

— В самом деле — это не я. Бумага старая, явно довоенная. Значит, в ваши годы я буду выглядеть точно так же, как вы сейчас?

— По-видимому, да. Ну, может, не так страшно, — улыбнулся тот, — я уже почти год болею, собственно, даже уже не болею, а умираю.

— Ну что вы! Что вы!

— Нет, я это знаю точно, потому и спешил с вами встретиться, и очень рад, что наконец наша встреча состоялась.

— Видимо, хотите мне как двойнику завещать свое имущество? — сострил Макаров.

— В определенном смысле да, хотя речь пойдет о более важных вещах, чем мое жалкое имущество. Вы должны внимательно, не перебивая, выслушать меня, ничему не удивляясь и не возмущаясь. У меня осталось мало времени и почти нет сил, — взгляд старика стал строгим и даже суровым, — у вас, насколько мне удалось узнать, хорошее образование, вы умны, начитаны, неплохо пишете, я читал ваши статьи.

Макаров открыл было рот, но старик жестом остановил его.

— Так вот, вы, несомненно, слышали о вечном возвращении. Есть миф на эту тему, он встречается у многих первобытных народов, есть также научные и философские теории, строящиеся на этой гипотезе. Согласно некоторым из них, число сочетаний атомов и молекул в нашей вселенной в принципе ограничено, и, скажем, через миллионы или миллиарды лет они вновь соединятся в такую же комбинацию, которая существует сейчас, и мы с вами снова будем вот так же сидеть и беседовать. Вы меня понимаете?

— Да, конечно, на мой взгляд, это достаточно нелепая идея.

— Почему?

— Потому что наш мир не вечен. Через миллиард лет, а скорее раньше, он перестанет существовать. Хотя, как миф или как сказка, он мне нравится. Представляете, мы не только встретимся с вами в отдаленном будущем, но уже встречались, и неоднократно.

— Совершенно верно, только в последний раз на вас был совсем другой пиджак, — кисло улыбнулся Березин. — Но если серьезно, то речь, конечно, не идет о миллиардах лет. То, для чего вы понадобились мне, а лучше сказать — истории, как это ни выспренно звучит, может произойти гораздо раньше. В данном случае возвращение проявляет себя в существовании двойников: какие-нибудь люди, растения или животные вдруг полностью дублируются природой, воссоздаются в точно таком же виде без малейших отклонений. Возможно, это происходит каждый раз, и у каждого дерева, как и у каждого человека, где-нибудь на Земле есть двойник, а, возможно, полностью дублируются только отдельные экземпляры. Как будто природа хочет сохранить и запомнить некоторые ходы своей эволюции.

— Для чего вы мне все это рассказываете?

— Сейчас поймете. Мы с вами двойники, это несомненно, и, следовательно, сможем лучше, чем кто-нибудь, понять друг друга. Вы должны обладать абсолютной восприимчивостью именно ко мне, к моим идеям, взглядам, вкусам, поскольку, видимо, и наш мозг устроен очень похоже. Я скоро умру и должен передать вам все то, что я имею. Вам — моему двойнику. Такова цель моей жизни — сохранить и передать дальше все то сокровеннoе и необычайно важное, что я получил от моего предшественника — моего двойника в прошлом. Я тоже встретил его в весьма преклонном возрасте, а я был молодым, даже моложе вас. И вы впоследствии должны будете найти себе подобного и передать ему то, что я вам дам.

— Но как же я найду его?

— Так же, как я нашел вас. Не знаю, как это происходит, но в нужное время двойник обязательно находится…

— Право, все это очень странно! — Макаров вскочил с кресла.

— Сядьте, сядьте, я же вас просил выслушать меня до конца, ничему не удивляясь раньше времени. Скорее всего, все сказанное дальше будет противоречить вашим представлениям, но у меня нет сил вас убеждать…

— Да, извините.

— Речь идет о невостребованной энергии, которая в колоссальном количестве скапливается человечеством и которую я и мне подобные — а я подозреваю, что такие существуют, и их не так уж мало — умеют собирать и хранить. Хотя, может быть, я один на всем свете такой. И вы будете один. Это энергия, не растраченная на творчество, ведь далеко не все люди творят, на любовь, на глубокие душевные переживания. Это энергия жуткой неизбывной тоски таких людей по своей несостоявшейся жизни, по тем делам и свершениям, которые им не удались. В принципе, почти никто не может сказать о своей жизни, что она состоялась и он умирает совершенно удовлетворенным, но есть очень много людей, которые свою энергию почти никак не расходовали, которые не решились никогда ни на какой серьезный поступок, никогда не рисковали своей жизнью, никогда не находили для себя то дело, ради которого и стоит жить. Теперь я должен передать эту энергию вам.

— Но позвольте! Если вы сумеете передать мне эту энергию, она же убьет меня! Вся эта скопившаяся за несколько поколений сила, находившая выход только в тоске, разорвет меня на части.

— Вы правы. Это очень тяжелое испытание, которому я собираюсь вас подвергнуть. Но вы выдержите, вы же мой двойник, а я выдержал.