Вечная жизнь

Мой практический совет: если вы тоже опоздали умереть молодым, постарайтесь не умирать вовсе.

* * *

В течение первых пятидесяти лет жизни я не интересовался метеопрогнозом. Шел на работу, невзирая на погоду, дождь, ветер или солнце были мне по барабану, как, впрочем, и небо — в Париже я его просто не замечал. На шестом десятке все изменилось: теперь я смотрел только вверх и повсюду следовал за солнцем, а оно отражалось на белом асфальте, маслянистой зелени пальм и океанской глади. Стареть — значит клянчить солнца, даже если у тебя «взбодренная» кровь, «возрожденные» органы и оцифрованный мозг.

В начале 2020-х (знаменитые «двадцать двадцать», когда все рухнуло) войну между молодыми и стариками символизировало противостояние Эмманюэля Макрона с Дональдом Трампом. На каждом саммите «Большой семерки» американский президент мечтал перекусить сонную артерию главе французского государства.

Как только я понял, что умру, записал сто посмертных передач и завещал транслировать по одной каждое 31 декабря на моем канале на YouTube: «ПОСТ-СМЕРТНОЕ ШОУ». Дохода от рекламы в этих программах — первых в мире шоу с мертвым ведущим — должно хватить моей семье на пропитание в двадцать первом веке.

Дети боятся засыпать, потому что сон — предвестник долгой ночи, темного туннеля, где никто не додумался оставить свет. Впрочем, смерть не похожа на ночные сны.

Я — последний из поколения сапиенсов… и теперь хочу описать мой конец.

В одном из литров крови молодых калифорнийцев, которую мне перелили, было что-то гнилое. Я почувствовал это довольно быстро: через шесть недель после гетерохромного парабиоза я проснулся истощенным, с привкусом серы во рту, странным головокружением и кровавым стулом. Анализы подтвердили своего рода редкий и неизлечимый гепатит. Моя ожиревшая печень не вынесла ускоренного омоложения.

Смерть похожа на психоделический кадр из фильма «Космическая одиссея 2001 года» — полет над безводными пустынями флуоресцентных цветов.

Смерть похожа на планирование под музыку Рихарда Вагнера.

Смерть похожа на спуск в океанские глубины.

Смерть похожа на дождь, снятый в рапиде камерой Phantom.

Смерть — скрученные нити, которые колышатся, как в 3D-анимации.

Смерть — фрактальное изображение: погружаешься в математическую фигуру, а она множится до бесконечности.

Смерть — как принцип матрешки на обложке психоделического диска Ummagumma[363] рок-группы Pink Floyd — картина в картине: входишь в одно и то же изображение, которое содержит то же изображение, содержащее это же изображение. Вернуться назад не удастся никогда. И воняет там тухлыми яйцами.

Вместо того чтобы глазеть на небо в страхе, что оно упадет на нас, последим лучше за землей под ногами, которая вот-вот разверзнется, расколется пополам. Мы кончим, как Алиса: споткнемся и провалимся в темную нору, где стрелки часов крутятся в обратную сторону… в катакомбы времен.

Круговерть моей жизни состоит из вылетов и прибытий. Я наконец перестал стареть. Смерть — последняя молодость, берег, где замерло время, застывшая заря. Мое человеческое тело износилось. Мой эрзац, ментально подключенный к брату-роботу, занял свое место.

Роми никогда не умрет, для того я и жил. Слава богу, хоть на что-то сгодился. Бессмысленно длить физическое присутствие. Смерть — не есть поражение. Я увековечен в «облаке». Мой облик исчез давным-давно, я присутствовал в мире благодаря моему физическому доппельгангеру — альтер роботу. Единственным недостатком моего «телесного угасания» была потеря всех контактов с Леонорой и Лу: они наотрез отказались от оцифрованного сознания в iMind Applezon.

«Облако» без боли. Облако умиротворения. Я поглотил небо. Я склонился над прожитыми годами, как над океаном.

Чувствуете меня вокруг вас? Я не фантом, я атом. Антум и Постум — Досмертный и Посмертный.

Я — часть всего, воссоединившаяся со всем.

Я — пыль, волна, свет, воздух. Я такой же большой, как гора, легкий, как облако, полупрозрачный, как воздух и вода.

Прежде я был виртуальным, потом реальным и снова стал виртуальным. Вот и все, я больше не живу, но долго жил для вас. Я существую, лайкните меня.

Будущее окажется грязнее, горячее, захламленнее настоящего. Так зачем туда стремиться?

Воздух, которым вы дышите, солнце, что вас согревает, баюкающая вас ночь — это тоже я. Возможно, иногда я буду гостем ваших воспоминаний.

Я — ничто, но был всем. Я — само настоящее. Я есмь Сущий. (Исх. 3, 14).

Молекулы трансформируются. Скелет становится цветком. Мои клетки уже переработаны в компосте. Моя душа оцифрована.

Смерть тела — не событие, но переход. Не жди и не ищи ее: смерть окружает тебя с незапамятных времен. Умереть — все равно что явиться на запланированное свидание. Вот ты и избавился от себя. Последний оргазм за пределом любого словоописания. Смерти требуется другой язык.

Через веб-камеру я смотрел, как разгоняются облака. Небо было внизу, земля переместилась наверх. Я не страдал, чувствовал облегчение, омолодился. Нос и горло помнят вкус молодой плазмы. Вкус болезни и конца.