Вечная ночь

«Ты веришь в зло?» — однажды спросила меня Ракель. Я сказала, что верю, да только до сих пор не знала, что это такое. Все еще дрожа, я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь взять себя в руки. Нужно хорошенько подумать обо всем, что здесь сейчас произошло, но пока я хотела только одного — убраться отсюда подальше.

Сделав несколько шагов, я съехала вниз по дальнему скату, вглядываясь в то место, куда спрыгнул Эрик. Нужно было убедиться, что он и в самом деле ушел. Но уже начав спускаться, я вдруг заметила чьи-то очертания в темноте — как тень под глубокой водой. Может быть, Эрик приходил не один?

— Стой! — воскликнула я. — Кто там?

Фигура медленно выпрямилась, и в лунном свете я увидела Лукаса.

— Лукас? Что ты тут делаешь?

Сказав это, я почувствовала себя полной дурой. Он пришел с той же целью, что и я, — проверить, не Эрик ли пугает Ракель.

Лукас ничего не ответил. Он смотрел на меня так, словно никогда не видел, а потом сделал шаг назад.

— Лукас?

Сначала я не поняла, но тут меня озарило. У меня все еще торчали клыки, а рот был окровавлен. Если он прятался там давно, то слышал, как я разговаривала с Эриком, и видел, как я его укусила...

Лукас знает, что я вампир.

В большинстве своем люди давно не верят в вампиров и не поверят, как бы сильно их ни убеждать. Но Лукаса не требовалось убеждать, потому что он смотрел прямо в лицо клыкастому вампиру с окровавленными губами. Он смотрел на меня как на незнакомку, нет, как на монстра.

Тайна, которую я хранила всю свою жизнь, раскрыта.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Подожди! — взмолилась я липкими от крови губами. — Не уходи. Я могу все объяснить!

— Не подходи ко мне! — Лукас стоял с белым лицом.

— Лукас... пожалуйста...

— Ты вампир!

Что еще я могла сказать? Мое новообретенное умение врать сейчас ничем не поможет. Лукас узнал правду, и скрывать ее я больше не могу.

Он пятился, спотыкаясь о черепицу, руки у него тряслись, хотя он пытался овладеть собой. Шок сделал его неуклюжим — это Лукаса-то, который всегда двигался четко и уверенно. Казалось, что он вдруг ослеп. Я хотела пойти за ним, чтобы не дать ему потерять равновесие и упасть, уж не говоря о других причинах. Но больше всего я хотела объясниться. Однако он не позволит помочь. Если я подойду, Лукас может запаниковать и убежать. Убежать от меня! Дрожа, я села на крышу, глядя, как он по ней пробирается. Он не осмеливался повернуться ко мне спиной до тех пор, пока не прошел половину пути до северной башни, к спальням мальчиков. Я обхватила себя руками, а по щекам текли слезы. Я боялась и стыдилась сильнее, чем когда-либо в своей жизни, даже сильнее, чем тогда, когда укусила его. Понял ли он уже, что в действительности произошло во время Осеннего бала и что именно я сделала ему больно? Если и нет, то скоро поймет.

И что мне теперь делать? Немедленно рассказать обо всем родителям? Они придут в бешенство, кроме того, им придется предпринять какие-то меры против Лукаса. Не знаю, что вампиры делают с людьми, узнавшими тайну «Вечной ночи», но подозреваю, что ничего хорошего. Сообщить миссис Бетани? Исключено. Можно попробовать разбудить Патрис и попросить совета у нее, но она, скорее всего, пожмет плечами, поправит свою атласную повязку на глазах и снова заснет.

Теперь, когда тайна открылась, всем им угрожает опасность. Возможно, Лукас никому ничего не расскажет из опасения, что его сочтут ненормальным; но если даже расскажет, вряд ли ему кто-нибудь поверит. Но риск того, что все выплывет наружу, ужасен. И это только моя вина.

Должен быть какой-то выход, возможность все исправить. Что-то, что я могу сделать.

Нужно поговорить с Лукасом. Первым делом с утра. Нет, утром у него экзамен. Так странно думать о столь прозаичных вещах, как экзамен, среди всей этой неразберихи. Я поймаю его после экзамена. Он не захочет говорить со мной, но не будет в зале орать во весь голос о вампирах. Это даст мне шанс, и если я как следует продумаю, что сказать...

То что? Я врала Лукасу. Я его ранила. Может, он и прав, что пытается убраться от меня как можно дальше.

И все-таки я понимала, что должна сделать все возможное. Если мне грозит навсегда потерять Лукаса, сделать я ничего не смогу; умолять, плакать или открыть ему все свои секреты — этим делу не поможешь. Но я точно знала, что должна убедить Лукаса понять.

После долгой бессонной ночи я встала, надела черный свитер и юбку в складку и на негнущихся ногах спустилась вниз по лестнице, подгадав так, чтобы успеть к концу экзамена. Но оказывается, им разрешили уходить, закончив раньше, — а по словам ребят из его класса, Лукас сдал быстро. Это значило, что он, вероятно, уже у себя в комнате. Собрав все свое мужество, я проскользнула к спальням мальчиков.

Вик с Лукасом однажды показывали мне свое окно, так что, если меня не поймают, я смогу найти их комнату.