Читаем Вечная ночь полностью

Борис Александрович перевернул очередную страницу, встал, прошелся по комнате.

«Когда мы встретились, Женя первым делом спросила, проверил ли я сочинения. Теперь ясно, почему ее это так беспокоило. Значит, все правда. Я не обознался, – думал он, нервно расхаживая из угла в угол. – Что же мне делать? Позвонить Жене, вернуть ей дневник, поговорить еще раз? А Карина? Неужели она знает? Или Женя полагается на ее честность, на то, что подруга не станет читать? Нет, дело не в честности. Карина близорука, она вряд ли сумеет разобрать тут хотя бы несколько строк. Даже мне трудно. У меня слезятся глаза, то ли от напряжения, то ли от жалости, не знаю».

И их глаза, набухшие от слез,Излились влагой, и она застыла,И веки им обледенил мороз.

Строки из «Божественной комедии» вспыхнули в голове, защекотали губы, пробежали ознобом по спине. Борис Александрович вытянул из шкафа старую вязаную шаль жены, закутался, уткнулся носом в серую вытертую шерсть. Эта шаль дольше других вещей хранила запах Нади, но теперь он совсем выветрился.

Читать осталось немного, всего пару страниц.

* * *

Зоя Федоровна Зацепа не придерживалась строгой диеты, покушать любила, а чтобы оставаться в форме, три раза в год ездила в Австрийские Альпы, проводила неделю в дорогом санатории, удаляла шлаки по специальной системе. Каждый день медленная, на три часа, клизма, протертые овощи и сырые соки на завтрак, обед и ужин, гимнастика, массаж и так далее.

В ресторане она долго, мучительно подробно обсуждала с официантом каждое блюдо. Николай Николаевич ерзал, вздыхал, отворачивался, делая вид, что смотрит в окно. Разумеется, это был тот самый официант, который совсем недавно обслуживал синьора Кастрони и маленькую синьорину.

Зацепа узнал его, и он, вероятно, тоже узнал Зацепу. Не мудрено, они с Женей были запоминающейся парой. Говорили между собой по-английски, хотя представлялись итальянцами. Женя переходила на русский и забавлялась, изображая чудовищный акцент, который Зацепе казался подозрительно карикатурным. Каждый раз он вздрагивал, косился на официантов и продавцов.

Сейчас, сидя за столиком с Зоей Федоровной (за тем же столиком, потому что другие были заняты), он старался не встречаться глазами с вежливым холуем. Ему мерещилась наглая усмешка, его бросало в жар, он даже сходил в туалет, умылся холодной водой, надеясь, что больше не покраснеет.

Принесли закуски. Зоя отправила в рот кусок паштета из утиной печенки, закрыла глаза, сказала:

– М-м, Коля, ты знаешь, это не хуже, чем в Париже у «Максима». Попробуй.

Вилка с куском паштета потянулась к его губам. Пришлось открыть рот. Наверное, это правда было вкусно, очень изысканно, однако Зацепа не мог есть. Кусок застревал в горле. Все мерещилось, что официант смотрит как-то многозначительно. Кстати, когда он вышел из туалета, этот холуй стоял возле Зои, низко склонившись, и шептал ей что-то на ухо. Заметив, что Зацепа возвращается к столу, тут же замолчал, разогнулся, ускользнул. А у Зои после этого глаза стали другие.

Зацепа залпом выпил стакан воды, закурил.

«Все кончилось, – повторял он про себя, – это только мои фантазии, нервы, пустой страх. Я теперь другой человек, со мной все в порядке, и бояться мне совершенно нечего».

На самом деле не так уж сильно он боялся. Он тосковал. Ослабевший, но еще живой Кастрони выл в нем, как старый пес, которого посадили на цепь и оставили в пустом дачном поселке на всю зиму.

…Когда они вышли с Женей из ресторана и сели в машину, он попытался опять заговорить с ней о ночном клубе, о том, что ей не стоит ходить в такие заведения, это опасно, вредно. У нее вся жизнь впереди, сейчас надо учиться, строить свое будущее.

– Что ты болтаешь? Какое будущее? – вдруг крикнула синьорина по-русски. – Что ты знаешь обо мне, старый идиот?

Зацепа вздрогнул, машина резко вильнула вправо, потом влево.

– Осторожней! – взвизгнула Женя. – Только не хватало сейчас врезаться куда-нибудь! Господи, как же мне все это надоело!

У Зацепы трещало в ушах. Он не только чувствовал, но уже видел, как рушатся декорации. Женя впервые заговорила с ним по-русски. Что это было? Провокация? Она догадалась, что он не тот, за кого себя выдает? Или просто устала от чужого языка?

– Я не понимаю, детка, пожалуйста, переведи, – жалобно попросил Кастрони.

– У меня нет никакой жизни, – она перешла на английский, – только грязь, чертова мерзость.

– О чем ты? – хрипло спросил Зацепа, подозревая, что она о нем, об их любви, которая крепко воняет проституцией.

– Скажи, ты когда-нибудь видел детское порно в Интернете?

– Нет. Я знаю, что там его много, но сам не видел.

– Правда? Но ведь ты любишь не взрослых женщин, а девочек, и тебя должно это интересовать.

– Я люблю одну девочку. Синьорину Женю. Я не маньяк, не извращенец, просто так случилось. До встречи с тобой ничего подобного не было. Ты же знаешь, у меня в Риме жена, двое детей, внучка.

– У них у многих есть жены, дети, внуки.

– У кого – у них?

– Не важно.

– Почему ты вдруг заговорила о детском порно?

Перейти на страницу:

Все книги серии Детектив

Похожие книги