Вечная молодость

Поразительная бесчеловечность нашего здравоохранения проявлялась между прочим и таким образом: человек заболевал, чувствовал себя очень плохо, но высокой температуры у него не было. Врач из поликлиники приходил на дом только в тех случаях, когда температура подскакивала до тридцати девяти градусов. Иначе пациент должен был идти к врачу сам, а это удовольствие выше среднего. Сперва с шести тридцати утра больной выстаивал очередь за талончиком, потом до пяти-шести вечера сидел в очереди с этим талончиком, после чего простаивал очередь в аптеке, чтобы купить лекарство. Если у кого здоровье лошадиное, с грехом пополам выдержишь. Но тогда и без врачебного вмешательства, глядишь, оклемался бы.

То же самое касалось и детей. Легко принести к доктору младенца, а как быть с пяти-шестилетним ребенком, который весит около тридцати килограммов? Или тащить ребенка в поликлинику на своих двоих, что, конечно, весьма способствует выздоровлению, либо мать должна нести его на руках. Причем упакованного в теплую одежду, то есть и вовсе неподъемного. Как же это все мыслилось на практике?

Для меня эта проблема – больное место, поскольку мои дети были крупные. Тащить тяжесть около полуцентнера – за гранью моих возможностей. Я уже писала о сложностях с моим семейным бюджетом. Именно потому счета ломали мне все планы – врача я вызывала частным образом.

Ну ладно, ладно, что вспоминать прошлое. Водки я не покупала, приемов не устраивала, платьев, туфель, косметики у меня не было, телевизора и стиральной машины мы не могли себе позволить, муж ходил в одних-единственных портках... А на врачей тратиться приходилось.

И в результате бесплатное здравоохранение оказалось сплошным мифом и легендой. Ясное дело, я имею в виду ситуацию в Варшаве, и пусть никто мне не талдычит, будто врачей не хватало. По официальным данным, Варшава была набита врачами до отказа, у медработников не было шансов получить тут работу, больницы трещали по швам от лишних врачей, урвать рабочее место в системе здравоохранения было чем-то вроде выигрыша в лотерею. Так что, в конце концов, не хватало у нас врачей, или их было слишком много?!

Мы, наверное, все-таки не отдаем себе отчета, сколько вреда причинил нам бывший строй. Он губительно деморализовал службу здоровья, оглупил общество, довел людей до уровня ниже скотского. Кто это выдумал? Ленин?..

Верхом социальных достижений как были, так и остаются больницы.

Когда я забирала из больницы отца, которого выписали домой в пятницу, у нас появился большой шанс провести уик-энд, сидя на ступеньках больницы: у отца по необходимости, а у меня – с ним за компанию. Отца уже выписали, поэтому койки ему не полагалось, но уехать ему пришлось бы в одной пижаме, халат у него был тоже казенный, а потому его надлежало сдать. Будь хотя бы на дворе лето, так ведь нет, поздняя осень. А гардероб-склад был заперт, поскольку работал только до одиннадцати утра, а оформление выписки дело долгое и закончилось только к часу дня. Пункт «Скорой помощи» не дежурил, до понедельника все было закрыто.

Меня такая перспектива не вдохновила, я закатила скандал, намереваясь в случае необходимости вломиться в этот склад. Вероятно, моя решимость как-то повлияла, потому что кастеляншу разыскали уже через час, и она со страшно недовольной миной в виде исключения вернула отцу его одежду. Кто, спрашивается, внушил этой бабе, что она должна считать всех людей своими врагами? И о чем думал врач, который отца выписывал?

На Цегловской, где лежала Люцина, творились страшные вещи. О некоторых я уже писала, повторяться не хочу, только кое-что добавлю. Я привезла туда Люцину на пункцию в тяжелейшем состоянии, почти захлебывающуюся раковым экссудатом. Оставив ее в регистратуре на инвалидной коляске, я помчалась искать докторшу, потому что никто понятия не имел, где она обитает. Я обегала полбольницы, а она довольно большая, но никакими сведениями так и не разжилась. Люцина задыхалась и синела. Сидела она в регистратуре, где за стеклом две медсестры весело и беззаботно болтали, время от времени бросая на нее равнодушные взгляды. Думается, обычные уличные шлюхи проявили бы больше сочувствия. Медсестры! Дерьмо, а не медсестры!

Стиснув зубы, я обратилась к ним. Оказалось, они прекрасно знали, где искать доктора и куда везти пациентку. В конце концов они направили нас с Люциной куда надо. Интересно, чего же они ждали раньше? Что она окончательно захлебнется и проблема отпадет сама собой?