Вечная Любовь

Хрустальный звон капель воды о лед за окном. Изменчивое фиолетовое свечение вытирает звездной тканью снежные глаза, но слезы капают с крыш. О чем плачут крыши? О том, что это было уже когда-то с кем-то - закат, сумерки, ожидание, слезы о том, что уже это было когда-то...

...вращение кассет, шелест ленты, минорные аккорды... здесь, в полумраке, густо-синяя тьма вливается с ароматом талого снега в распахнутые рамы... кружатся пары, кружатся пары, но это не мы... странно... те же лица - из серого мира, но почему же видится в танце этих пар какой-то нездешний ореол? почему вместо шестерки крыс, запряженных в тыкву, представляется шестерка коней с белыми плюмажами, что мчит золотую карету? отчего этот обычный танцевальный вечер кажется придворным балом?

Это Ваша тайна. Вы умеете черно-белую жизнь делать цветной. Вы - напротив меня, вдали у окна. Профиль на фоне полнолунного неба.

Мы - друг против друга. Между нами - сумрак. Шелест. Шепот. Между нами кружатся пары. Шпаги и эполеты. Декольте и кринолины.

Вдруг подбежала Зосимова, потянула в центр танцев. Нет, этого еще не хватало. Она, обиженная, отошла в сторону. Нет, не встану с этого места. Буду сидеть здесь весь вечер с безразличным ко всему видом.

Но Ваши шаги - ко мне? Лунная аура вкруг облака локонов. Да, ко мне.

Легкая волна ароматов. Секунды застыли в тягостном томлении. Один шаг отделяет Вас от меня. Один миг.

- Бон суар, мсье Орлов. Я посижу с тобою рядом, ты не против? Прекрасная у тебя аппаратура. Это, видимо, не из магазинов?

Вы улыбнулись словно с каким-то подтекстом, понятным лишь нам двоим. Шелест бархата о капрон, о лакированное дерево. Сами эти звуки - словно музыка Вашего неведомого мира, где льют дожди над портом Шербург, где спит Амстердам, и Лондон спит, где весенний вечер висит над мостом Мирабо...

Вот Вы и рядом. Вы - рядом. "...где сумраком уют отполирован," - плывут по кабинету голоса из колонок, - "где аромат цветов изыскан и медов, где смутной амброй воздух околдован"...

- Мой отец - столоначальник губернского департамента, и для него нет ничего невозможного.

- Вот как? Это любопытно. Итак, ты - юный дворянин, боярский сын? "...под тонким льдом стекла весь дом и зеркала... Восточный блеск играет каждой гранью. Все говорит в тиши на языке души, единственном достойном пониманья"...

- В некотором смысле.

Полуулыбка.

Мраморно-рубиновая рука поправляет золотистую прядь. "...где для любви века, где даже смерть легка в краю желанном, на тебя похожем..."

- А почему ты не танцуешь?

Решайся, Орлов.

Сейчас или никогда.

Аут Цезарь, аут нигил.

Глава 6

Альбатрос

- Я не хочу танцевать ни с кем, кроме Вас.

Какая безнадежная решимость... С такой интонацией только объявлять на войне о своей сдаче в плен.

- Я могу понимать это как приглашение?

Тихое удивление в шелковом голосе. Нет, не удивление... восхищение моей смелостью? эффект неожиданности? отказа быть не может, сама Судьба идет навстречу. Вздрогнут в далеких созвездиях вдруг стрелки у звездных часов.

- Да.

Медленно, немыслимо медленно мраморно-рубиновая рука плывет в полумраке к моему плечу, неощутимо прикасается, только виден в темном воздухе искрящийся шлейф, след ее движения.

Вы поднимаетесь, медленно опускаете свою руку на мою, и мы выходим, мы взлетаем, нас уносят волны звуков этих скрипок - "...ты взглянула, и минуты остановлены как будто - как росинки их бери..."

И нет вокруг ничего, больше нет вокруг ничего... Лишь шум прибоя, звездные искры, безвозвратно улетают в небо секунды, и звуки несутся вслед за ними. "...как прекрасен этот мир - посмотри..."

Только сияние нежного и умного взгляда, Вашего взгляда, все-понимающего и слегка грустного, как и всегда.

Зачем же музыка так быстро заканчивается? Слегка поклониться Вам, сопроводить Вас на место. Что же делать дальше?

Между тем Левченко включает музыку, все начинают танцевать, а он... что он делает?! что он говорит Вам?! приглашает Вас? да как он смеет...

Вы что-то отвечаете ему - Ваша полуулыбка: сверху вниз, словно ставящая невидимую стену. С него тут же слетела всякая развязность, он исчез где-то среди танцующих. А Вы несколько смутились, и сейчас мне надо подойти к Вам и предложить лучше просто уйти на время отсюда, чтобы спокойно поговорить, и, может быть, даже предложить проводить Вас, и если Вы не откажетесь, то...

Но снова подходит Зосимова. Зачем так мешать? Что ей надо, в самом деле?

- Не пойму я тебя, Андрей.

- А зачем тебе меня понимать?

- Неужели тебе вот так вот, одному, не скучно?

- Одному? Это значит - без комсомола? Не скучно.

- Ты думаешь, у нас нет интересных людей, хороших дел...

- ...высоких мыслей...

- Да. Высоких мыслей! А что тут смешного?

- А я разве смеюсь?

- С тобой невозможно разговаривать.

- Правильно. Невозможно.

- Ну тогда, может быть, потанцуем?

- Зачем же? "Не обещайте деве юной любови вечной на земле".

- Орлов, ты ничего не понимаешь. Неужели ты думаешь, что она...

Еще не хватало советов от глупой девчонки!

Этому безобразию должен быть положен конец!

Лишь подойти к магнитофону, нажать клавишу - музыка обрывается.

Голоса недовольства.

- Плохая музыка!