Вдребезги

Она стояла в первом ряду, прислонившись спиной к своему новому приобретению, и хлопала изо всех сил. Мотоциклетный придурок не хлопал — стоял, как столб, с потусторонним выражением лица. Что бы он понимал в музыке!..

— Где ты все это прятал, когда мы встречались? — задорно спросила Сара. — Я уже хочу тебя обратно!

Джеймс развернулся на крутящемся табурете, вздёрнул подбородок.

— Прости, дорогая, уже слишком поздно. Давай без сцен, просто останемся друзьями.

Сара рассмеялась — она была не обидчивой.

— Кроме того, ты ведь уже не одна, — Джеймс кивнул ей за спину. — Хоть и жаль, что сейчас вкус тебе изменил.

— Джеймс!.. А знаешь, таким ты мне намного больше нравишься! — Сара почему-то обрадовалась, а вслед за ней разулыбалось и чучело — будто услышало шутку про ирландский бар и епископа. Что-то кольнуло Джеймса, он вскочил, как пружинка, шагнул вперёд, доверительно заглянул чучелу в лицо.

— Как моему преемнику, должен тебе сказать — с ней придётся нелегко. Ловить её по клубам — та еще задачка.

Чучело уставилось на него с полным непониманием на лице.

— Ох, да, вряд ли ты справишься, — спохватился Джеймс. — Тебя же завернут на фейс-контроле с такой физиономией.

— Джеймс, ты перебрал? — Саре стало не до смеха, но Джеймса уже несло во все поля.

— Это же дружеский совет! — он шагнул к ним еще ближе. — Мы ведь все здесь друзья, правда? Скоро и он войдёт в широкий круг твоих «давай останемся друзьями».

— Эй, Джаймс, ты б остыл, — сказало чучело со своим зубодробительным акцентом.

— Я тебе не «Джаймс», — яростно прошипел тот. — Купи плакат с алфавитом для первоклашек — удивишься, сколько там найдётся новых букв!

— Ты точно перебрал, — серьёзно сказала Сара. — Иди-ка на воздух.

— Это я перебрал?.. — Джеймс чувствовал себя злым и весёлым, будто балансировал босиком на острие ножа. — А сколько ты выпила, чтобы позариться на такого крокодила? Тебе экзотики захотелось? Свиданий у мусорных бачков?

— Джаймс, кончай, — чучело взяло его за плечо и легонько тряхнуло. — Уже лишнего наворотил.

Джеймс сбросил его руку — он смотрел только на Сару. Та выглядела растерянной.

— Слушай, я всё могу понять, ты современная девушка… — быстро заговорил он. — Ещё не все задницы перещупала… Но как ты могла променять меня — на это страшилище?.. Где твои глаза? Да где хотя бы твои мозги? — воскликнул он. — Хотя, что это я. Ты ведь его в постель потащишь не о кинематографе говорить. «Кинематограф», — Джеймс развернулся к чучелу, — это такое слово, обозначающее…

— Захлопнись, — перебил тот.

Джеймс отвернулся, смеясь, и вдруг резко, с разворота ударил чучело в зубы. Тот даже не успел отдёрнуть голову — видимо, не ожидал, что Джеймс окажется таким резвым. Удар вышел мощным, как идеальная «свеча», посылающая теннисный мяч высоко над сеткой, чтобы противник не смог даже допрыгнуть. Костяшки пальцев вспыхнули болью, но Джеймс стерпел, даже не скривился. Страшилище медленно поднесло руку ко рту и удивленно потрогало губы.

— Таким я тебе больше нравлюсь, да? — яростно спросил Джеймс. — Вот таким?

Второй удар вышел еще красивее — левой, размашистым кроссом от плеча, в эту дебильную рожу, сминая некрасивую улыбку на тонких губах.

Ответ прилетел быстро, Джеймс даже не заметил мелькнувший кулак, только пол вырвался из-под ног и врезался в спину, выбив воздух из лёгких. Из-под челюсти по лицу разлилась боль, но это было не так уж и страшно — в фильмах драки выглядели куда зрелищней. Кто-то бросился их разнимать, но чучело — да как же его звали, черт возьми? Мэтью? Маркус? Майлз? — уклонилось от протянувшихся рук, схватило Джеймса за грудки и легко подняло на ноги — только для того, чтобы швырнуть в стену.

Навыки игры в теннис, конечно, были очень хороши для того, чтобы эффектно врезать сопернику пару раз, но в настоящей драке они мало на что годились. Джеймс замахнулся опять, но замешкался, не успев восстановить дыхание, и Майлз (или Маркус) поймал его руку в захват, развернул спиной к себе, так что плечевой сустав вспыхнул огнем.

— Хватит! Вы, оба! — Сара схватила своего гопника за плечо, тот замер на секунду — и разжал руки. — Выметайтесь отсюда.

Джеймс постарался выпрямиться с достоинством.

— Приятно было повидаться, — процедил он и развернулся к выходу.

— Крепко бьешь, — сказал Майкл, облизнув вспухшие губы. — Я прям заценил.

Джеймс не ответил — пошатнулся, нашарил рукой колонну и тяжело опёрся на неё. У крыльца было пусто, только фонари горели над входом, разгоняя темноту. В их стекла бились одуревшие мотыльки, шебурша крыльями.

— Дай гляну, — Майкл взял его пальцами за подбородок, повернул лицо к свету. Глаза у Джеймса были мутные. Ну бля, не хватало ещё устроить парню сотрясение. — Голову ведёт? Тошнит?

Тот дёрнулся, но Майкл держал крепко.

— Руки убери, — пробормотал Купидончик. По щеке у него расползалась краснота, обещая вскоре перелиться в красивый синяк, хотя Майкл бы голову дал на отсечение, что бил не в полную силу. Парень просто был пьян, вот и не стоял на ногах. — Я сказал, убери руки.