Вдовы

– Так ты же явилась к нам в участок, дорогуша. Пришла по собственной воле… А теперь мы пришли тебя навестить. Что, если он следит за тобой? – (С каждым его словом Фран становилось все страшнее.) – Он не производит впечатления чуткого и терпимого человека. Если ему покажется, что ты с нами сотрудничаешь, то он может навестить тебя снова. Но стоит тебе сказать, кто он такой, и мы тут же схватим его и упечем за решетку.

А ты, дорогуша, сможешь спокойно сидеть в своей чудной квартирке и наливаться пивом в полной уверенности, что он не постучится в твою дверь в ближайшие пять-десять лет.

К концу его речи Фран испускала душераздирающие всхлипы, выжимая из легких воздух резкими, короткими толчками, отчего ее живот с шумом вздымался и опускался. Эндрюсу стало жаль несчастную толстуху настолько, что он даже вынул свой носовой платок и протянул ей. Фран громко высморкалась. И тут Резник вскочил на ноги так порывисто, что опрокинул пуф.

– Арестуй ее за препятствование работе полиции! – приказал он Эндрюсу. – Давай, дорогуша, поднимайся. Мне надоело слушать твое вранье.

Фран взвыла и протянула руку Эндрюсу. Тот, как всегда не подумав, протянул в ответ свою ладонь, и Фран ухватилась за нее, как утопающий за соломинку.

– О-о-о-о, не арестовывайте меня! Я вам все рассказала. Я больше ничего не помню, честное слово, ничего!

Эндрюс освободился от хватки Фран и попытался вытащить ее из кресла. С тем же успехом он мог бы тянуть слона.

– Пожалуйста, не забирайте меня, – причитала Фран. – Ах, если бы Боксер был здесь… Он бы позаботился обо мне.

– Боксер мертв, – процедил Резник. – Его убил тот же человек, который отколошматил тебя до полусмерти.

Фран завыла еще громче. Эндрюс отступил, спасая барабанные перепонки. Резнику достало порядочности, чтобы сделать перерыв и дать женщине время выплакаться. Когда пауза показалась ему достаточной, инспектор присел перед квартирной хозяйкой на корточки.

– А теперь слушай меня внимательно, Фран, – жестко произнес Резник. – Если тебе заплатили, чтобы ты держала рот на замке, то мы с тобой серьезно поссоримся.

– Мне не…

– Заткнись и слушай, потому что мое терпение на пределе! Я знаю, что тебе было больно, но другим было больнее. – Резник вскочил, схватил один из ее пакетов с бутылками и сунул Фран прямо под нос. – Откуда у тебя деньги на все это? Можешь не врать, будто аренда твоего клоповника приносит хоть какой-то доход. Кто тебе заплатил? Говори, Фран, кто?

Пока Резник размахивал тяжелым пакетом, одна из ручек лопнула, и бутылки посыпались на пол. На ковре растеклась пивная лужа. Фран зашлась в новом приступе воя:

– А-а-а-а, мое пиво! Мое пиво! – Женщина закрыла лицо руками и зарыдала.

От раздражения на то, что у него никак не получается расколоть несчастную толстуху, Резник побагровел:

– Ты скажешь мне, кто напал на тебя! Ты скажешь, кто дал тебе деньги…

– Я не знаю! Не знаю! Уже тысячу раз вам говорила. Пришел какой-то приятный человек и спросил Боксера, я проводила его наверх. Второй пришел позднее… Тот, который избил меня. Я не знаю ни первого, ни второго. Клянусь. А больше ничего не помню.

– Попытайся все-таки вспомнить! – рявкнул Резник.

– Я тогда очень устала. И сказала той женщине…

Резник прервал ее:

– Какой женщине?

– Той, которая звонила. Я ей сказала, что он ушел.

– Минуточку! – Резник вцепился в новую деталь. – Боксеру звонила женщина?

– Да, я же только что вам сказала.

Эндрюс заметил, что Резник опять заговорил ласковым тоном.

– Когда, Фран? – выпытывал он. – Когда она звонила?

– Вообще-то, она звонила два раза. Сначала поговорила с Боксером. – Фран опять опустила голову в ладони. Растерянная, обессиленная, она теряла нить разговора.

– А второй раз? – Резник подождал, не ответит ли Фран, потом опять повторил вопрос: – Послушай, милочка, это очень важно. Что ты делала, когда она позвонила во второй раз?

– Смотрела телик.

– Что показывали?

Фран подняла на Резника осмысленный взгляд:

– «Улицу Коронации».

– Хорошо. Значит, женщина позвонила, когда шла «Улица Коронации». Что она сказала?

– Что связь оборвалась, когда она звонила в первый раз. Но Боксер-то уже ушел с тем приятным человеком, поэтому она просто повесила трубку, когда я ей об этом сказала. О боже, Боксер! – прошептала Фран, как будто рядом никого не было. – Больше я никогда не увижу своего Боксера.

– Помоги мне найти того, кто убил Боксера, Фран, – призвал Резник. – Если у тебя были хоть какие-то чувства к Боксеру, помоги мне!

Фран схватила Резника за локоть.

– Он приходил ко мне в больницу, – шепнула она. – О Боже, спаси меня! Он приходил в больницу и сказал, что убьет меня, если я хоть что-то вам скажу.

«Я сам тебя убью, к чертовой матери, если ты не скажешь мне», – подумал Резник, а вслух сказал:

– Я не дам тебя в обиду, дорогуша.

– Он был такой высокий, с темными волосами. С холодными такими глазами, будто ледяными. И это не бродяга какой-нибудь, а настоящий джентльмен. Холодный, жестокий, безжалостный джентльмен!

Резник на мгновение позабыл, что нужно дышать. Он вытащил из внутреннего кармана куртки фотографию и показал ее Фран:

– Это он?