«Вдоль обрыва, по-над пропастью...»

Из ребят никого не видел, только вот совсем недавно Артура. Он семь месяцев был в деревне, очень много работал, отнес несколько рассказов и повестей в «Новый мир», там творилось что-то необычайное, назвали его первым писателем земли русской, ставят выше Солженицына, правда, говорят, что будут большие трудности с напечатанием. Артур вроде воспрянул, пишет роман и, по-моему, пьесу. Живет в Песках, на даче с Милягой. Толя не появлялся.

Звонил я твоей маме. Ты молодец, что пишешь ей все хорошее. Я склонен думать, что не так уж там распрекрасно, но никому об этом знать не надо, особенно маме. На днях зайду к ней.

Лёва Кочерян в Ялте и там же Акимов. Сегодня, по-моему, приезжают. Что-то там снимали.

Придется мне, Гарик, писать теперь про Анадырь. Это трудно, потому что я не знаю про Анадырь, про Магадан знаю, а про Анадырь — нет, к тому же оно рифмуется хуже — подумай, Анадырь — упырь, пупырь, волдырь, есть, правда, Сибирь, но это — банально.

Здесь надо заметить, что, видимо, для Володи название города Анадырь было внове, иначе бы он знал, что ударение в этом слове приходится не на последний слог, а на второй. Но продолжу:

Ты уж мне напиши, что это за место такое. Епифан говорит, что у него там есть друг — летчик полярной авиации, узнаю, как зовут, и напишу. Он там — большой человек.

Моя популярность песенная возросла неимоверно. Приглашали даже в Куйбышев на телевидение как барда, менестреля и рапсода. Не поехал! Что я им спою? Разве только про подводную лодку. Новое пока не сочиняется. Решил, пока не поздно, использовать скандальную популярность и писать песни на продажу. Кое-что удалось.

А теперь вот что! Письмо твое получил, будучи в алкогольной больнице, куда лег по настоянию дирекции своей после большого загула. Отдохнул, вылечился — на этот раз, по-моему, окончательно, хотя зарекалась ворона… не клевать. Но… хочется верить, прочитал уйму книг, набрался характерностей, понаблюдал психов. Один псих — параноик в тихой форме писал оды, посвященные главврачу, и мерзким голосом читал их в уборной.

Сейчас я здоров, все наладилось. Колька Губенко уходит сниматься, и я буду играть Керенского, Гитлера и Чаплина вместо него. Мандраж страшный.

Но… Ничего, не впервой.

Вот, пожалуй, пока и все. Пиши мне, Васёчек, стихи присылай. Теперь будем писать почаще. Извини, что без юмора, не тот уже я, не тот. Постараюсь исправиться. Обнимаю тебя и целую.

Васёк.

P.S. Можно еще и так:

И приехал в Анадырь
Кохановский-богатырь.
Повезло Анадырю —
Я те точно говорю.

Извини за бездарность!