Важняк из двухтысячных. Внедрение в ЦК

— То есть у вас под рукой не армия, а партизанская вольница? — я усмехнулся, краем глаза заметив понурившегося Шварца. Великие стратеги, вы в курсе, что наступление на окопавшегося и хорошо вооруженного противника должно проводиться только при минимальном превосходстве атакующего в два-три раза! А вы, не зная что вас ждет в укрепленных окопах, хотите авантюристическим авось слить такую успешную кампанию? Когда подтянутся ваши тыловые службы, тяжелое вооружение? Опять молчите? Позор! Вам только в детской песочнице играть, а не вести лучшие силы Красной армии в неизвестное, которое вполне может оказаться полным разгромом. И я сомневаюсь, что после этого вы дружно приставите ко лбу револьвер и смоете кровью свое поражение.

— Хорошо, Андрей Юрьевич! Что вы предлагаете? — Дзержинский закурил и подошел к форточке.

— Я отправлю в разведку две группы по пять человек в каждой. Из Петрограда я отправил запрос в Москву на необходимое им снаряжение, которое во-вот прибудет в Гродно. Пока же мои люди изучат по картам местность, в которой они будут работать. Пока же все силы обоих фронтов должны быть направлены на укрепление своих позиций и создание пулеметных и пушечных деревоземляных огневых точек.

Через три дня мои бойцы в "лохматках", вооруженные снайперками и автоматическим оружием, растворились в темноте за Белостоком и ушли за линию фронта.

Первая группа под командованием Антона Титаренко взяла направление на Варшаву, в вторая под командованием Степана Грицацая должна была провести разведку вдоль линии фронта, углубившись на двадцать километров. Через десять дней обе РДГ должны были вернуться обратно. Все это время я контролировал отправку на Западный фронт артиллерии, снарядов, новых полков, сформированных из бывшей Добровольческой армии. Все эти эшелоны формировались на Кубани и на Дону, через пару недель вся эта собранная мощь ожидалась в Гродно.

Труднее всех пришлось группе Грицацая — им приходилось постоянно двигаться среди насыщенной войсками и техникой обороне противника, испахав брюхом польскую землю. На карту наносились значки и цифры, которые только после расшифровки могли дать полную картину обороны польской армии. Уже на девятый день группа стала пробираться назад, рыская из стороны в сторону в поисках прохода к линии фронта. Преодолев вторую линию обороны поляков и выйдя к первой, за которой уже начиналась нейтралка, разведчики остановились — выротой и укрепленной лесоматериалами траншее не было видно конца. Удивление разведчиков вызвало отсутствие обмундирование у встреченных поляков — около пятнадцати процентов солдат Седьмой польской пехотной дивизии ходили босиком, а внешний вид их был ужасным. Вооружение польской армии было разного происхождения — австрийского, немецкого, французского, русского, американского. Весной 1920 года винтовок и пулеметов в польской армии было достаточно. Особенно помогли поставки оружия из-за границы. Франция, отчасти Англия и США, поставили в Польшу 1494 орудия, 2800 пулеметов, 385 тысяч винтовок, 42 тысячи револьверов, около 700 самолетов, 200 бронеавтомобилей, 800 грузовиков, 576 миллионов патронов, 10 миллионов снарядов, 4,5 тысячи повозок, 300 тысяч комплектов обмундирования, 400 тысяч пар обуви, средства связи, медикаменты и все равно этого не хватало. Правда, при этом сохранялся разнобой в системах оружия (винтовки Манлихера и Маузера, Лебеля и Мосина, пулеметы Максима, Гочкиса, Льюиса, Браунинга) и в образцах патронов. Постепенно увеличивался артиллерийский парк, тоже в основном за счет поставок из Франции. Зато вполне хватало лошадей: на 1 мая 1920 года в армии насчитывалось более 73 тысяч лошадей. За счет конской мобилизации и зарубежных поставок (свыше 10 тысяч голов) число лошадей в кавалерии и обозах выросло до 181 тысячи.

Прямо перед разведчиками в траншее находился наблюдательный пункт, вынесенный метров на пять вперед. Трое человек прошли по траншее на НП, изучая позиции русских в оптику, оставив в траншее двух пулеметчиков с "Максимом" на треноге. Полнолуние и отсутствие облаков позволяло наблюдать за русскими укреплениями, которые никто не пытался маскировать, а наличие пулемета придавала полякам ощущение защищенности. Степан подал знак и пулеметчики осели на пол траншеи с ножами в спине, пронзив их сердца. Затем две тени просочились на НП, оставив там два труппа и волоча обратно связанного командира батальона из второго полка седьмой польской пехотной дивизии. Грицацай махнул рукой и подхватив пленного, разведка двинулась в обратный путь, замыкающий был не в силах бросить пулемет и теперь тащил его на своих могучих плечах. Пару коробок с лентами нес сам командир, пораженный жадностью подчиненного.

Я вместе с командирами разведчиков прибыл в штаб фронта. Титаренко перешел фронт почти одновременно с Грицацаем, перехватив в глубоком тылу вестового от командующего Пятой армией генерала Владислава Сикорского в Варшаву. Вестового и его сопровождение зарыли в землю, а его бумаги доставили в Гродно.