Вавилонский бурелом

Фёдор скептически хмыкнул, пробормотав под нос, что то ли Рина выбирает из своей Волшебной книги особо гнусные заклятия из чистого мазохизма, то ли вся магия деградировала со времён его молодости. Героическая душа не помнила, чтобы Прасковья лазала по корзинам с грязным бельём в поисках заскорузлого мужского носка. Он с отвращением наблюдал, как чародейка вывернула некогда белый носок наизнанку, срезала торчащую с мыска нитку и аккуратно завернула в салфетку. Салфетку девушка посыпала сигарным пеплом и спалила щелчком пальцев всё в той же пепельнице. Лёгкое облачко дыма без запаха зависло в воздухе. Призывая в свидетели всевидящую Луну, чародейка поместила свои очки прямо в дым, который всосался в стёкла, пока она дочитывала ритмичный приказ показать то, что скрыто в глубине сердца. После этого Рина надела очки и поразилась, как переменилась знакомая комната. Почти на всех предметах лежали блёклые разноцветные отпечатки, напоминающие озерца лунного света на полу ночью. Это были отпечатки эмоций хозяина дома. Одни были совсем бледненькими, практически неразличимыми, другие более яркими. Цвет указывал на природу эмоции, а свечение – на силу. В коридоре виделось синеватое пятно ключей от машины, рядом в подставке золотилось место хранения органайзера для кредитных карт. Эмоции были приятными. Огромный телевизор вызывал сложные чувства: белые всполохи интеллектуального интереса пересекали алые тревожные мазки, перемежающиеся зеленоватыми пятнами уныния и серостью откровенной скуки.

— Что видишь? – спросил Фёдор, наблюдавший за передвижениями чародейки по квартире.

— Пока вижу разные эмоции, — ответила она, — но ничего похожего на ледяное сердце не вижу.

— Знаешь, что странно, — проговорил Толстой, — где его ноутбук? Может с собой взял на работу? Ты видишь место, где он обычно его хранит? Ведь Астродамус и всё с ним связанное – большая часть его жизни.

— Нет, — покачала головой чародейка, — даже следов нет.

Она огляделась по сторонам. На полке боковым зрением она увидела странное красноватое свечение. Подошла. Там стояла разная ерунда, которую люди используют порой для придания значительности собственной персоне в глазах других. Пятно как-то расплылось, словно бы отодвинулось куда-то вглубь.

— Не пойму, — проговорила Рина, — издалека вижу, а вблизи пропадает.

Фёдор подошёл к полке. Окно загораживала красивая штора, переходящая на стену и прячущаяся за удобным современным креслом. Толстой обнаружил, что за креслом имеется проход. Кресло светилось не просто так: оно скрывало тайную зону, что Астродамус предпочёл спрятать ото всех на свете. За открытым шкафом был письменный стол, простой удобный стул, книжные полки. На столе – след от ноутбука, а справа – странное светящееся алым и белым круглый след примерно сантиметров шестнадцать в диаметре. Арина увидела или, скорее почувствовала, тёмно-фиолетовые ниточки некротической энергии. Это и была самая яркая эмоция в доме Астродамуса.

— Мне кажется, — сказала чародейка, — он хранил ледяное сердце именно здесь.

Фёдор подошёл к столу и наклонился, стараясь почувствовать то же, что и она, однако у него ничего не получилось. Письменный стол оставался для него самым обыкновенным письменным столом, и не более того.

— Вот здесь, — показала девушка, — пятно очень насыщено эмоциями, хотя эти эмоции и попытались приглушить. Думаю, это потому, что для самого Астродамуса сердце является чем-то запретным и тайным.

— В чём он его хранит, — вслух рассуждал Фёдор, прикидывая, какой предмет мог занимать это место, — может, термос? Круглое дно.

— Дался тебе этот термос! – раздражённо проговорила чародейка, — если сердца нет на месте, значит Астродамус таскает его с собой. Термос, конечно, можно брать всегда на работу и на прогулку, но очень уж громоздким получается сосуд, имеющий подобный диаметр дна.

— А что тогда? Индейская статуэтка? Ещё глупее. Представь себе мужика, не расстающегося с деревянной или глиняной скульптурой из народных промыслов, — прищурился Фёдор, — вопросов и удивления окружающих подобная привычка вызовет куда больше, нежели термос с чаем или кофе.

Арине не особо хотелось признавать правоту своей героической души, но деваться было некуда, и она согласилась считать термос годной рабочей гипотезой. На столе также нашлось и место от ноутбука, на что указывало не только пятно соответствующей формы и размера, но и зарядное устройство, оставшееся подключённым к розетке. Стену справа от стола занимала книжная полка. В отличие от учебников и методичек по английскому языку и несерьёзных журналов, валявшихся в гостиной, тут Астродамус хранил свои истинные сокровища. Хотя Рина и не считала себя специалистом по части эзотерики и магии, но изданная в начале двадцатого века книга «Анналы чародея» не могла не произвести впечатления. Да и другие изданные в разное время и на разных языках книги подходили больше для букинистического магазина, нежели книжной полки преподавателя университета.