Вавилонская башня

Тем временем оскорбленная в лучших чувствах очаровательница пробиралась в кромешном мраке давно уже не освещаемых улочек Петроградской стороны. Завидев наконец фары одинокого (и отчаянного по нынешним временам) таксомотора, она выскочила на проезжую часть и энергично замахала рукой.

— На Гражданку, — важно скомандовала ухоженная барышня, забираясь в салон.

Алгоритм был накатанный. Мастерски занимая водилу разговорами о смысле жизни, Лилька просила остановиться то тут, то там. Заскакивала в подъезды, пережидала пару минут и снова возвращалась в машину. И в конце концов, войдя в доверие, без труда устроила таксисту «сквозняк».

— Я к мамочке, сейчас вернусь, хорошо?

Лилька обворожительно улыбнулась — жди, родной, ха-ха, — и, миновав грязный проходной парадняк, скоро уже поднималась на пятый этаж тысячеквартирного дома-корабля. Там у нее были трехкомнатные меблированные апартаменты, где она и обитала вместе с сожителем, средней руки бандитом Крученым.

— Что так долго? — Высокий плечистый россиянин в десантном тельнике, встретивший ее на пороге, держал промеж пальцев воровскую папиросу «Беломор-канал». Один из пальцев украшала перстневая татуировка «по стопам любимого отца» — нечто вроде шахматной доски и солнце над ней. Крученый, а это был он, сурово уставился на вошедшую. — Принесла?

— Вот, Валечка.

Торопливо расстегнув сумочку, Лилька достала накрахмаленный платок, но Валечка на него даже не посмотрел. Наверное, слишком уж приторная и кривая у подруги вышла улыбка. Крученый вдруг разъярился:

— Ах ты, хабала позорная… — Его рыжие, коротко подстриженные усы свирепо взъерошились, бандит стал похож на огромного полосатого помоечного кота. — С Санитаром… А ну, приблуда, стоять!

Крепко прижав пискнувшую Лильку к стене, он быстро, со знанием дела сожительницу обшмонал. Что искал — нам доподлинно неизвестно, но, конечно, дешевый перстенек его внимания не избежал.

— А это что? — грозно поинтересовался Крученый.

— Это? Не знаю… На улице нашла…

— На улице?!

В гневе Валечка был страшен, но Лилька особо за свою вывеску не переживала. Крученый был далеко не дурак. И ни при каких обстоятельствах не забывал, что именно на ее, Лильки, девичьей красоте дело всей его жизни и держалось.

А промысел этот блатной был стар как мир и назывался хипесом.

Обычный сюжет бывал вкратце таков. Лилька отправлялась в шикарное заведение и там принималась косить под загулявшую супругу богатого бизнесмена. Внешность у нее была как раз подходящая, да и ассортимент шмоток вполне позволял. Рано или поздно к Лильке подваливал какой-нибудь бобр, начинались разговоры за жизнь, потом диалог плавно сворачивал в интимные сферы — одиночество, непонятые чувства, отвергнутые сокровища души… Когда раздавался вопрос: «У вас или у меня?» — оставалось волочь охваченного страстью бобра на хату. А там уже в дело вступал Валечка. В облике ревнивого мужа, внезапно вернувшегося из командировки. У него тоже была внешность классического «нового русского», какими их представляет себе большинство наших сограждан. Как правило, клиент благополучно вышибался из денег, да еще радовался, что отделался легким испугом.

Ну и ответьте, читатель, сможет ли Лилька как следует играть свою роль, допустим, с бланшем под глазом?.. Правильно, никак не сможет.

Поэтому Валечка лишь зарычал раненым тигром — и выпустил Лильку из могучих клешней, и в доме, слава Тебе, Господи, воцарился мир.

Слегка фыркнув, прелестница хлопнула дверью в ванную и врубила джакузи. Крученый в раздумье крутил реквизированный перстенек. Лажовый, конечно, но мы люди не гордые…

Скоро в доме снова хлопнула дверь, на сей раз входная, а еще через минуту под окнами заворчала машина. Это Валечка отбыл к Леньке Рябому «на катран» — «катнуть без кляуз».

В ПИТЕР!

Как следует поступить с миловидной женщиной в искусственной шубе, обнаруженной около таежного лесоповала? Правильно, задержать. Поскольку она там определенно занимается чем-нибудь незаконным. Скорее всего, это «пушная», обслуживающая зэков. Или — по нынешним неспокойным временам — ненормальная, вывалившаяся из дыры.

Поэтому Женино появление повлекло за собой срочный вызов наряда «красноголовых». Однако те, что-то проверив своими приборами, оприходовать Корнецкую отказались наотрез.

— Наше дело — психически невменяемый контингент из временных дыр. — Командир боевого расчета, высокий, тощий лейтенант в малиновом шлеме, сделал неприличный жест. — Нормальными лакшовками не занимаемся.

К тому же спецприемник у него был забит выше крыши. Вчера на берегу реки объявился целый гусарский эскадрон, и лейтенанта, правду сказать, терзали по этому поводу самые дурные предчувствия.

На том ярко-оранжевый автобус запыхтел дизелем и отчалил, а зоновские кумовья тяжело вздохнули и повезли Корнецкую в райцентр.

В местном УВД на нее посмотрели неласково. Взяли объяснение (правду сказать, несколько путаное) и до выяснения обстоятельств посадили в женский «тигрятник».