Вавилонская башня

— Какой приёмник? Проснись дед!

— Так ты, соколик, не из-за приёмника сюда ночью пришёл?

— Нет. Вспомни, я уже приходил к тебе.

Сторож стоял бледный, как полотно. Нижняя губа его тряслась. Наконец он собрался с силами и еле вымолвил:

— Дозволь, батюшка, принять, а то ей богу, удар хватит.

Видя, что дедушка чем-то очень сильно перепуган, и что без лекарств уже не обойтись, Кузьма кивнул головой.

— Принимай, конечно. Я подожду.

Ерофеич засеменил к своему диванчику, засунул по локоть куда-то руку и вытащил бутылку. Не успел Кузьма и рот раскрыть, как Ерофеич налил полный стакан и залпом выпил. Потом он посмотрел на своего гостя, крякнул, занюхал своё "лекарство" рукавом и уже совершенно спокойно сказал:

— Говори, служивый, зачем явился?

— Помнишь, дед, я уже приходил к тебе?

— Да, помню, помню. Ты ещё за пожарным щитом целый час просидел.

— Помнишь, ты мне про двух женщин говорил?

— Помню. Только в толк не пойму сейчас-то чего тебе надо. С той поры, поди уже два года прошло. Музей давно восстановили. Неужто те дела кого-то ещё интересуют?

— Интересуют. Ты тогда обещал мне женщин тех опознать, если я их найду.

— Обещал. Да только где же ты их сыщешь? Если тогда не нашёл, то сейчас и подавно…

Кузьма вытащил фотографии и подал их сторожу.

— Здесь много людей. Посмотри, есть те, которые были тогда?

Сторож взглянул на фотокарточку и тут же ткнул в неё пальцем.

— Вот и вот, — сказал он.

— Точно?

— Точнее не бывает. Знаешь, какая у меня память? Я в гражданскую…

Сторож посмотрел на своего гостя и замолчал. Удар, который должен был свалить старика при приходе прокурора, теперь угрожал гостю.

— Эй, служивый, что с тобой?

Ерофеич потряс Кузьму за плечо, но гость не реагировал. Он сидел мертвецки бледным и смотрел в одну точку.

— Вот оно как всё обернулось, — бормотал себе Ерофеич под нос. — А я-то думал, что всё это из-за приёмника.

Сторож достал свою бутылку, вылил остатки в стакан и подал прокурору.

— Выпей, соколик, лекарства, а то и до беды не далеко. Лекарство хорошее, по себе знаю.

Кузьма машинально взял стакан и опрокинул. Однако "лекарство" не подействовало. Прокурор сидел такой же бледный и глядел в никуда.

— Эко, как тебя скрутило, милый! Тут одной дозой не обойтись. Придётся "НЗ" доставать.

Ерофеич опять полез за диванчик и достал литровую бутылку. Накрыв ненавистный приёмник газетой, он соорудил маленький столик, на который положил свёрток.

— А ну-ка, посмотрим, что мне бабыньки на этот раз положили, — приговаривал он, разворачивая свёрток. — Батюшки, вот это да! Вот это закуска! Да я тебя, милый, в два счёта на ноги поставлю!

За первой дозой последовала вторая а за второй третья. Только после этого стеклянные глаза прокурора ожили и наполнились слезой. Кузьма уже не смотрел в точку, а слушал своего собеседника. Собеседник же, получив ни с того ни с сего слушателя, старался не упустить случая и рассказать всё про гражданскую.

— … и наш эскадрон принялся рубить беляков! — уже не говорил, а кричал он.

— А у меня самый лучший друг — барон, — нарушил молчание Кузьма.

— То есть как барон?

— А вот так, барон и всё.

— Может ты, мил человек, не наших будешь?

Кузьма, молча, достал удостоверение и сунул его прямо в нос Ерофеичу. Тот долго читал, но так ничего и не понял.

— А ещё у меня есть друг — вор-рецидивист.

Тут у Ерофеича совсем крышу на сторону снесло.

— То есть как вор?

— А вот так, вор и всё.

Он сделал серьёзное лицо и задумался. Потом подозрительно посмотрел на Кузьму и спросил:

— Так ты чей прокурор будешь, наш или их?

— Что значит их? — не понял Кузьма.

— А вот то и значит — их. — Ерофеич отогнул угол газеты и указал на приёмник. — Вражеский значит.

— Не-е-т, ты ничего не понял я не вражеский, это просто они наши.

— Кто они?

— Барон и вор.

— А-а-а… Теперь ясно. — Ерофеич опять задумался и снова недоверчиво посмотрел на прокурора. — А разве так бывает?

— Бывает, — ответил Кузьма тоном не терпящим возражения.

— Давай выпьем, а то ты меня совсем запутал.

Они выпили. Ерофеич крякнул, закусил и с хитрецой посмотрел на гостя.

— А бабы тут причём? — спросил он.

— Какие бабы?

— Те, что на фотографии.

— Это моя жена, чтоб ей ни дна, ни покрышки.

— Там их две.

— Обе жёны. Что тут непонятного? Вторая тоже сволочь.

— У тебя две жены?

— Почему?

— Ты сам сейчас сказал.

— Я сказал, что одна моя жена, а вторая жена, но не моя.

— Так ты их двоих…?

— У меня ещё есть, но она жена моего друга.

— У-у-у ты какой! Давай за тебя выпьем — за настоящего мужика.

После этого тоста крыша у Ерофеича встала на место. Он хотел предложить прокурору выпить ещё за всех его баб, но тот так посмотрел на него, что сторож вспомнил о приёмнике, и ему сделалось страшно.

— …тогда давай выпьем, чтобы они издохли. Все трое.

— Нет, только две, — поправил Кузьма.

— Идёт. За третью выпьем отдельно.

Чтобы утром открыть школу пришлось вызывать милицию. Наряд сломал замок и обыскал помещения. В небольшой коморке были обнаружены два в усмерть пьяные тела.

— Будете забирать? — спросила директор милиционеров.

— А что с ними ещё делать? Сейчас составим протокол и увезём.