Вавилон

Военачальник галопом помчался к Набусардару, и тот пожелал немедленно видеть женщину, едва лишь услышал, что волосы у ней того же красноватого оттенка, как у еврейки Деборы. Его кольнуло предчувствие, что это может быть дочь Гамадана. Он невольно потянулся к своему колчану, где хранил, как талисман, глиняную табличку Нанаи с изображением бога в образе священного быка.

Он издали узнал ее.

Нанаи в великом смущении сперва увидела только украшенные золотом поводья. Потом сверкающую белизну жемчуга в гриве коня. Потом сноп лучей от брильянтов на рукояти меча. Наконец фамильный герб Набусардара на массивном перстне. Медленно скользил ее робкий взгляд с перстня вверх по руке от запястья до плеча. Потом перебрался на шею и, наконец, упал на лицо. Боже, это лицо гонца, которому она поверяла тайны своего сердца! То же самое лицо было у посланца, арестовавшего Устигу. Выходит, это был вовсе не посланец, а сам Набусардар?

Кто мог понять смятение дочери Гамадана лучше, чем Набусардар? Он предвидел эту минуту, предвидел растерянность Нанаи. Ему известны ее мечты, она поверяла их ему. Сколько детского простодушия и глубины было в ее словах! Если бы он мог знать поворот событий, он постарался бы сохранить в своем сердце ее первоначальный невинный облик. Но роковая ночь, проведенная Нанаи с Устигой и превратившая ее в прозревшую женщину, опередила его. Это была уже не прежняя наивная девочка. Это была новая, совершенно иная Нанаи. Но он любил и новую Нанаи, любил нежнее прежнего. Он смеялся над своими чувствами грубым смехом воина, чтобы подавить их, но они настойчиво и властно заявляли о себе, как настойчиво и властно заявляет о своем приходе весна первой зеленью листвы и первыми цветами.

Ему хотелось встретить ее ласково, но его ждали обязанности, поэтому он обратился к ней холодно, нарочито бесстрастным тоном:

— Ты искала Набусардара? Я Набусардар. Ее вид выдавал крайнее замешательство.

— Я Набусардар, и если дело, с которым ты пришла, может потерпеть, то я велю проводить тебя в мой борсиппский дворец. Ты дождешься меня, и там я смогу тебя выслушать.

Она кивнула, все еще не в состоянии свыкнуться с мыслью, что Набусардар обманывал ее, прикинувшись посланным царя. На раздумья не было времени. Двадцати конникам Набусардар наказал сопровождать Нанаи во дворец в Борсиппу, и на этом пока все и кончилось.

Из-за стен неслись непрерывные крики, заставляя торопиться на улицы Вавилона.

Распахнулись ворота, и отряд Набусардара с грохотом устремился в город. Его воины были отменно вооружены, но притомились. Однако приказ полководца придал им силы.

Молнией ворвался Набусардар на улицы, охваченные паникой и смятением. Он направился прямо к зимнему дворцу, осажденному войсками Эсагилы, против которых сражался доблестный Наби-Иллабрат. Его солдаты держались стойко, но силы их были на исходе.

Храмовые воины почти протаранили одни из боковых ворот дворцовой крепостной стены, когда Набусардар обрушился на них с тыла. Хотя Наби-Иллабрат с нетерпением ждал Набусардара, этот решительный натиск оказался для него неожиданным. Неожиданный был он и для солдат Храмового города. Их охватила паника. Теперь им приходилось отбиваться с двух сторон.

Когда Набусардар прижал их к стенам, Наби-Иллабрат приказал отворить ворота. Лавина воинов Эсагилы ринулась на клинки царских солдат. Сан-Урри подал сигнал к отступлению, но Набусардару важно было окружить врага и не позволить ему ускользнуть. Солдаты Эсагилы бросились искать спасения от разящих мечей воинов Набусардара за крепостными стенами, на территории царских казарм. Тех, кто попадал за крепостные ворота, Наби-Иллабрат брал в плен, а кого не мог разоружить — убивал. Лишь Сан-Урри с горсткой солдат удалось вырваться из железных тисков. Воины Набусардара преследовали их до самых ворот Храмового Города, за которыми немногим посчастливилось укрыться.

Когда дворцу уже ничто не угрожало, царские конники поскакали к Муджалибе, где положение было гораздо опаснее. Здесь солдаты Эсагилы прорвались во внутренний двор и проникли даже в покои дворца. Их цель была — схватить царя Валтасара.

Валтасар прятался в усыпальнице халдейских царей. Задыхаясь в спертом воздухе подземелья, он с ужасом прислушивался к. тому, как по террасам парка с факелами в руках рыщут в поисках царя солдаты Эсагилы.

Набусардар и тут подоспел вовремя. Его воины очистили Муджалибу от солдат Эсагилы. Часть из них была брошена в темницы зимнего дворца. Несколько дней спустя их отправили в царские каменоломни, а невольников, работавших там, Набусардар зачислил в свою армию.

Эсагила не скоро теперь соберется для нового удара. Неудачное выступление Сан-Урри и разгром, учиненный его воинству, вывели верховного жреца из равновесия. Чтобы пополнить армию, надо было набирать наемников из иноземцев, а для этого пришлось бы основательно затронуть храмовые кладовые.