Ватутин

К этому следует добавить, что гитлеровское командование серьезно рассчитывало на то, что мы подтянем ближе к государственной границе главные силы фронтов, где противник предполагал их окружить и уничтожить. Это была главная цель плана «Барбаросса» в начале войны».

Такой высокий авторитет, профессионал не берется утверждать, а некоторые наши исследователи запросто берутся.

Нельзя забывать и о том, что кроме крупнейших просчетов высшего военного командования была и большая безответственность низшего командного звена. Разве не знали руководители ВВС приграничных округов о необходимости рассредоточения самолетов по полевым аэродромам? Разве не знали некоторые командующие армиями о недопустимости отхода с позиций без приказа? Несанкционированный отход 3-й и 4-й армий Западного фронта — одна из причин окружения и гибели 10-й армии. Разве не знали командиры всех степеней о важности вопросов управления? И как тут не согласиться с горькими словами того же маршала Жукова: «...ошибки, допущенные руководством, не снимают ответственности с военного командования всех степеней за оплошности и просчеты.

Каждый военачальник, допустивший неправильные действия, не имеет морального права уходить от ответственности и ссылаться на вышестоящих. Войска и их командиры в любой обстановке в соответствии с уставом должны всегда быть готовыми выполнить боевую задачу. Однако накануне войны, даже в ночь на 22 июня, в некоторых случаях командиры соединений и объединений, входивших в эшелон прикрытия границы, до самого последнего момента ждали указаний свыше и не держали части в надлежащей боевой готовности, хотя по ту сторону границы был уже слышен шум моторов и лязг гусениц...»

Все это говорится не для того, чтобы переложить вину с больной головы на здоровую, а для осмысления сложного клубка взаимоотношений и событий, сложившихся накануне войны. Кстати, от этой болезни — указаний свыше — мы не освободились и до сего времени.

Так же, через мучительные раздумья приходил к своим выводам о первых днях войны и соратник Жукова, тоже блестящий полководец А.М. Василевский.

«Если бы наши войсковые части и соединения, — писал он, — были своевременно отмобилизованы, выведены на предназначенные для них планом боевые рубежи, развернулись на них, организовали четкое взаимодействие с артиллерией, танковыми войсками и авиацией, то можно предположить, что уже в первые дни войны были бы нанесены противнику такие потери, которые не позволили бы ему так далеко продвинуться по нашей стране, как это имело место. Но отступать нам пришлось бы, так как немецко-фашистские войска все же имели ряд серьезных преимуществ, в том числе таких, как милитаризация экономики и всей жизни Германии, превосходство по ряду показателей в вооружении, численности войск и опыту ведения войны. И неправильно объяснять неудачное начало войны исключительно ошибками Сталина».

Рассматривая причины неудач, некоторые историки зачастую тщательно анализируют политические, военно-стратегические, личностные мотивы, но почему-то уделяют мало внимания такому фактору, как умение воевать. Да, были крупные просчеты, внезапность, отсутствие должного количества и должного качества вооружения. Но ровно через год, весной и летом 1942 года, уже внезапности не было, уже войска в значительном количестве получили и новые танки, и новые самолеты, и жизнь страны полностью перешла на военный лад, а нам опять пришлось испытать горечь тяжелейших поражений. Шутка ли сказать, гитлеровцы на Волге и Кавказе! Что мы, не знали о предстоящем летнем наступлении врага? Знали, пусть даже ошибаясь в направлении главного удара. Знали и даже сами пытались наступать, перехватить инициативу. А в результате? Нет, не научились еще к тому времени воевать должным образом ни солдаты, ни маршалы. А вот еще через год они выдержали куда более мощный удар. И не только выдержали, но и обрушили на врага такой ответный удар, после которого он уже не оправился до конца войны. Спросите у любого воевавшего в ту войну, спросите у молодых ребят, прошедших школу Афганистана, Чечни, что такое умение выполнять боевую задачу под пулями, осколками снарядов, гранат, под бомбовыми ударами. Спросите, сколько нужно умения, опыта, чтобы подняться в атаку и выжить...

Наконец, о главном, субъективном факторе, который у всех на устах — культ личности Сталина. Вина Сталина за поражения начального периода войны безмерна. Об этом немало говорится в воспоминаниях полководцев, людей, близко знавших Сталина в годы войны. Так, Жуков, давая характеристику Сталину, отмечал, что его военные познания «были сугубо дилетантскими», что, «плохо зная практическую сторону подготовки операций фронта, армии и войск, он ставил совершенно нереальные сроки начала операций, вследствие чего многие операции начинались плохо подготовленными, войска несли неоправданные потери, а операции, не достигнув цели, затухали». Любопытны воспоминания И.С. Конева, где о Сталине говорится: «Он не был человеком поля боя, он неважно разбирался в топографии, не чувствовал ее...»