Ватутин

Хорошо еще, что такие штабные работники и командиры, как Ватутин, внимательно изучали работы талантливых полководцев, следовали их советам. Правда, не все от них зависело. Ватутин занимал скромную должность, а значит, чаще ему приходилось заниматься весьма прозаическими делами. На маневрах и учениях, в любое время суток, в любую погоду он выбирал местоположение штаба, организовывал связь с полками. Приходилось заботиться об обеспечении секретными документами, картами, машинистками, телефонными аппаратами, керосиновыми фонарями, тренировать личный состав штаба в отражении нападения противника.

Помотаться по лесам Черниговщины пришлось ему изрядно, и семья, как надежный тыл, только и давала редкие минуты радости. Например, тогда, когда, вернувшись из командировки, он узнал, что у него родилась дочь.

Полтора года прослужил Ватутин в 7-й стрелковой дивизии и завоевал уважение сослуживцев, комдива, многих командиров полков. Коммунисты, как и в академии, единогласно выбрали его членом партийного бюро штаба дивизии. Поэтому никто в дивизии особенно не удивился, когда он был выдвинут на должность помощника начальника одного из отделов штаба Северо-Кавказского военного округа.

Ватутины быстро снялись и отправились к новому месту службы. Даже появление в семье ребенка не на много увеличило их багаж. Николай Федорович и на новом месте быстро нашел себя. Глубокие военные знания, высокая штабная культура позволили ему уже в первый месяц самостоятельно выполнять ответственные задания командования. Ватутин откровенно радовался жизни: любимое дело, любимая жена, дочь. И только письма, приходившие из деревни, в последнее время вызывали озабоченность и тревогу. В деревне шла кардинальная ломка жизненного уклада, начиналась коллективизация. Судя по письмам брата, проводилась она поспешно, непродуманно.

Ватутин понимал всю остроту положения дел на селе. Коммунисты и на новом месте выбрали его членом партийного бюро и партийной комиссии. Он прекрасно разбирался в лозунге текущего момента, не сомневался в политике партии, и только письма брата вызывали неприятные сомнения. Разве можно так ломать деревенскую жизнь? Уже после первого года насильственной коллективизации, высылки в отдаленные края множества крестьян, а то и просто их уничтожения на страну обрушился невиданный голод. Действительно, были на деревне, и в немалом количестве, кулаки-мироеды, были явные и тайные враги советской власти, сжигавшие зерно, травившие скот, убивавшие коммунистов, но не мог весь народ быть врагом самому себе! По некоторым данным, от голода и репрессий тогда погибло 9,5 млн человек. Голод охватил самые хлебородные районы страны: Украину, Поволжье, Северный Кавказ. Хлебозаготовки, как когда-то в Гражданскую, под чистую вымели у новоявленных колхозников даже семенное зерно.

Ватутин вчитывался в газеты, слушал радио, выступления ораторов на митингах, выступал и сам. Как и многие оторванные от села люди, он видел причины бедствия в происках врагов, разгильдяйстве и перегибах руководства на местах. Уверенность эта еще больше окрепла после появления статьи Сталина «Головокружение от успехов». Мог ли он сомневаться тогда в искренности вождя?

Но его родственники голодали, колхоз в Чепухино распадался, и он отпросился у командования на трое суток домой. Татьяна Романовна уже несколько дней собирала продукты. К ним Николай Федорович добавил весь свой двухмесячный командирский паек, взял какие смог найти деньги и поехал в Чепухино. То, что он увидел, ужаснуло. Куда делись жизнерадостные, довольные жизнью люди? Больше половины домов в деревне было заколочено. Запустение гуляло по дворам. И родная хата с ободранной соломенной крышей, казалось, плакала подслеповатыми окнами. Семья пухла от голода, но братья держались бодро, ругали председателя колхоза, присланного из района и с началом беды сгинувшего невесть куда, но в советскую власть верили. Пряча глаза от Николая, они жалели многих односельчан, что совсем недавно покинули родные места, отправляясь на поселение.

— И как не жалеть, сынок, — тихо говорила мать. — Какие же они кулаки? Крестьяне, как и мы. И то, кабы не был ты командиром, и нам бы не миновать этой доли...

Приезд Николая, по сути дела, спас семью от голодной смерти, но он как коммунист не мог спокойно смотреть на гибель колхоза. После бегства председателя хозяйство быстро распадалось, погибал скот. Крестьяне разбирали его по домам. В колхозе осталось лишь тридцать семей, да и те были склонны к роспуску коллектива. Оставшиеся два дня отпуска Ватутин посвятил беседам с односельчанами в знакомой до боли чепухинской школе. Всю ночь дискутировали: быть в Чепухино колхозу или нет. Николаю Федоровичу все-таки удалось убедить односельчан в необходимости сохранить колхоз.