Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы

То, что произошло дальше, стало кровопролитием для обеих сторон. Джонни Кинкейд сказал про Ватерлоо, что «никогда не слышал, чтобы в битве убиты были все, но эта битва имела все шансы стать исключением». Союзников конечно же предупредили о том, что идет кавалерия, они видели коней, несущихся через долину, им хватило времени подготовиться. Вот почему батальон юного прапорщика Лика стоял в каре. Артиллеристы тоже подготовились. Сэр Огастес Фрейзер командовал конной артиллерией, и он скакал к капитану Мерсе. «В передки, и как можно быстрее! Галопом марш!» Вот как Мерсе дальше описывал происходившее:

Я ехал рядом с Фрейзером, чумазым от дыма, словно трубочист. Его правый рукав насквозь был разорван то ли мушкетной пулей, то ли картечью, доставшей его до тела. Пока мы ехали, он рассказал мне, что враг собрал огромную массу тяжелой кавалерии как раз перед тем участком, куда он нас ведет (примерно треть расстояния между Угумоном и дорогой на Шарлеруа). И где, по всей вероятности, на нас тут же должны напасть, покуда мы занимаем позицию. «Однако приказы герцога внушают уверенность, – продолжал он. – В случае, если положение осложнится и вас атакуют, не следует подставлять под удар людей, уведите их под защиту ближайших пехотных каре». Пока он говорил, мы поднялись по обратному склону к основной позиции – воздух там был удушающе горячим, словно из открытой печи. Нас окружал густой дым… Во всех направлениях землю бороздили пушечные ядра, град из ядер и пуль бушевал такой, что страшно было вытянуть руку – казалось, ее сразу же оторвет.

Британские и голландские пушки расположились на плоском участке гребня, и приближающаяся кавалерия не оставляла им шанса промахнуться. Французы пишут про атаку и молнии, но на самом деле немногие могли скакать галопом. Атаке мешали два серьезных укрепления перед линией Веллингтона: Ла-Э-Сент и Угумон. Обстрел из этих двух крепостей сгонял кавалеристов в центр, и плотность их потока выросла настолько, что некоторые лошади приподнимались над землей, сжимаемые с боков соседними. К тому же они шли по слякоти, вверх по склону, через высокие, густые колосья, еще не утоптанные другими войсками. Мерсе писал, что передние всадники шли «бодрой рысью». Когда его батарею развернули, он посчитал, что до врага не больше сотни метров. И приказал заряжать картечь. «Я видел, как самый первый выстрел свалил нескольких коней и всадников». Затем подоспели с огнем остальные пять его орудий:

Они устроили ужаснейшую бойню, земля вмиг покрылась людьми и лошадьми. Чем ближе они подъезжали, тем хуже им приходилось. Первый же залп заставил их перейти на шаг. Однако хоть и медленно, они, похоже, все-таки добирались до нас. Мы стояли чуть ниже уровня земли, по которой шла конница, прямо перед нами была насыпь полметра высотой, и это давало дополнительный эффект от применения картечи… Мясорубка получалась ужасающая!

Интересно упоминание Мерсе о том, что его пушки «стояли чуть ниже уровня земли». Определенно, он находился на вершине гребня, но в этом месте вершина была плоской, образовывала плато, а британские каре выстроились подальше от переднего его края, оставив свободной зону поражения. Батарея Мерсе пристрелялась по всадникам. Дальше Мерсе начал цитировать французские источники, в которых, как он был уверен, говорилось про его пушки. Французский кавалерист записал: