Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы

Французы знали все о сферическом картечном ядре, но им никак не удавалось скопировать его. Картечь изобрел Генри Шрэпнел, королевский артиллерийский офицер. Это была бомба, которая взрывается над противником, поливая его ливнем мушкетных пуль. Когда бомба была исправной, то все шло хорошо, но неисправная сеяла смерть сразу же. В 1813 году на Пиренейской войне одно шрапнельное ядро убило всех людей и лошадей французской орудийной команды. Иногда трение между порохом и пулями внутри ядра приводит к тому, что ядро взрывается прямо в канале ствола. Эту проблему не могли решить полстолетия, но, к счастью для артиллеристов, такое случалось редко, и шрапнельное ядро считалось относительно надежным. Однако толк от него был, только если пушкарь отрезал шнур запала до нужной длины, то же искусство требовалось и для обращения с бомбами. А бомба представляла собой просто железный шар с порохом и запальным фитилем. Фитиль продевался в отверстие в шаре и загорался при выстреле. Если обрезать фитиль слишком коротко, бомба взорвется на полпути и никому не причинит вреда. Если шнур слишком длинный, то бомба приземлится с горящим, искрящимся фитилем и храбрый человек может потушить его. Правильная длина фитиля зависит от расстояния до цели. Осколки от бомбы разлетаются на 18 метров. Все артиллеристы при Ватерлоо были экспертами в обрезании фитиля, но от обеих воюющих сторон имеется множество свидетельств о низкой эффективности бомб из-за грязи. Майор Жан-Батист Лемонье-Делафос, штаб-офицер, находился на левом фланге, вдали от «гран-батареи», стрелявшей по британскому гребню. Он следил за сражением за Угумон, а сразу за ним находилась бригада карабинеров – тяжелая кавалерия, подобно кирасирам, носившая нагрудники и высокие кавалерийские ботинки с голенищами. Холм, где расположился Лемонье-Делафос, находился под обстрелом британо-голландских пушек, расположенных над Угумоном. Многие их снаряды падали посреди кавалеристов. Лемонье-Делафос вспоминал:

Чтобы выйти из зоны обстрела, бригада передвинулась влево, насмешив генерала Фуа: «Однако! Большие ботинки не выносят грубости!» Мы встретили ядра, не двинувшись с места. Они обдавали нас грязью и мокрой землей, оставляя борозды, похожие на следы от колес. В этом нам очень повезло, потому что многие снаряды зарывались в землю или тонули, пока катились в грязи.

Канонада над Угумоном свидетельствует, что битва при Ватерлоо – не ряд отдельных событий, не акты в пьесе. Ватерлоо часто описывают таким образом: акт первый – атака на Угумон; акт второй – атака корпуса д’Эрлона. Однако эти два события конечно же происходили в одно и то же время. Пока корпус д’Эрлона угрожал левому флангу Веллингтона, на правом тоже царили дым, стрельба и смерть. Всего этого герцогу досталось изрядно. Из-за дыма он был лишен четкого обзора, почти ничего из происходящего при Угумоне видно не было, потому что возвышенность закрывала шато от командного пункта на гребне. Французские ядра и бомбы летели мимо него, а в ушах звучали не пушечные залпы и взрывы, а крики раненых, барабаны на дальнем гребне и звуки игравших с обеих сторон полковых оркестров. Один офицер рассказывал, что воздух дрожал от летящих ядер и бомб и раскалялся от выстрелов больших пушек. Ощущалось это, как если бы вы решили войти в нагретую печь. Герцог обладал великим талантом оставаться спокойным в подобном сумбуре, концентрироваться на важном и отметать несущественное. Он знал, что главная атака придется на левый фланг, поэтому проехал вдоль этой части гребня, чтобы проинспектировать войска, которым придется выдерживать атаку, но разбираться с угрозой доверил командовавшему здесь генералу Пиктону. Он знал Пиктона и доверял ему, так же как доверял Макдонеллу в Угумоне. Он разглядывал дальний гребень в подзорную трубу, пытаясь понять, что замышляет Наполеон, однако он наводил окуляр и на восток.

Тем же занимался и Наполеон, потому что оба они ждали подкрепления. Веллингтон знал, что ему нужны войска Блюхера, он никогда бы не остался на этом низком гребне Мон-Сен-Жан, если бы ему не пообещали помощь прусской армии. Наполеон ждал корпус Груши, его 33 000 человек и 96 пушек дали бы ему перевес в численности и позволили победить человека, незаслуженно носившего титул покорителя покорителя мира.

И вот далеко на востоке, откуда обоими ожидалась помощь, показались войска.