Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы

Стебли соломы мешали нам наподобие тростника на болоте. Верхушки колосьев поднимались выше наших боннетов, и мы проламывались сквозь них, пробивали себе дорогу так быстро, как только могли. Пока прошли насквозь, до клеверного луга, очень устали, однако тут же собрались в линию и смогли быстро двигаться дальше. Бельгийские стрелки отступали сквозь наши ряды, в один момент мы превратились в их беспощадных преследователей. Казалось, наше внезапное появление парализовало их наступление. Уже один вид нашего одеяния вместе, конечно, с нашим внезапным выходом пошатнул их решимость. Теперь уж мы наступали, наши ружья заряжены, наши штыки блестят, желая испить их крови. А те, кто так гордо выпустил вперед себя бельгийцев, теперь бросились бежать… Мы пустились за ними так быстро, что почти превратились в толпу, и маршал Ней, который командовал врагом, увидав нашу дикую, неприкрытую ярость, приказал атаковать нас уланскому полку… Мы приняли их за брауншвейгцев.

Черная Стража оказалась на открытом поле и все еще в линии. С фланга от них показалась кавалерия, но они решили, что это всадники из Брауншвейга, которые прибыли в Катр-Бра вместе с 42-м батальоном. Брауншвейг был германским государством, доставшимся Франции, и в отместку герцог Брауншвейгский создал полк, который присоединился к Веллингтону в Испании. Они носили черную униформу и прославились как Черный Легион. В битве при Катр-Бра их вел молодой герцог Фридрих Вильгельм. Хотя брауншвейгцы были союзниками британцев в Испании, их не очень любили из-за их пристрастия к собачатине. Ирландский стрелок, рядовой Эдвард Костелло из зеленомундирного 95-го стрелкового вспоминал пса по кличке Штуцер, сопровождавшего их батальон в Испании:

К нашему полку пристал пес, и ничто не могло его отвадить. Пару раз мы теряли его из виду, но он всегда появлялся снова. Между собой мы шутили, что Штуцер не любит красных курток, потому что ему больше нравится зеленое. Бедолага пережил множество наших перестрелок, в которых он, бывало, выскакивал и лаем выражал свои чувства, как только может их выразить собака.

Однажды Штуцер исчез, и оказалось, что его съел Черный Легион. Легенда гласит, что стрелки отомстили. Они отрезали ягодицы у убитых французов, закоптили их и продали брауншвейгцам как ветчину.

Сержант Джеймс Энтон и Черная Стража наступали по чистому полю, среди клевера, не замечая, что всадники справа – не собакоеды-немцы, но французы. Тогда за батальоном поскакал немецкий штаб-офицер, показывая на приближающуюся кавалерию и крича: Franchee! Franchee! Всадники оказались уланами.

Мы тут же образовали сборное каре, на мелочи времени не оставалось. Оружие у всех заряжено, так что наши враги получили полный залп. Ноги их коней будто срезало.