Василиса Микулична и Ставёр Годинович

— Ой да любимый ты мой дядюшка, Владимир-князь стольно-киевский! Я видела гостя и приметила: либо девица это, либо женщина. Пальцы тоненькие, как у женщины, от колец-жуковиньев на пальцах след, по походке, по голосу да по всем приметам-признакам — это женщина, и ты хочешь просватать меня, девицу, за женщину!

Заговорила тут княгиня Апраксия:

— Можно узнать, коль гостя в спальню позвать: проспит ночь с вечера до утра, тогда поглядим. Буде у изголовья останется широкая глубокая вмятина-ямина, то мужчина спал со плечами богатырскими.

Внял князь Владимир совету и вымолвил:

— Надо гостя с почётом принять, князей-бояр позвать поужинать.

В княжеском житье ни пиво варить, ни вина курить — всего вдоволь. Пораздёрнули столы, стали пир пировать гостей потчевать. А как окончился пир-пирование, проговорил Солнышко Владимир-князь:

— Не угодно ли тебе, гость дорогой Василий Микульевич, после трудной дороги да после баенки на перине пуховой лечь спать-почивать.

— Благодарствую за хлеб-соль, за угощение. А отдохнуть с дороги не мешало бы.

Василиса Микулична была хитра-мудра, догадливая: переклала подушки, где ногам быть, и уснула она крепким, непробудным сном.

На другой день, рано поутру, как только вышла из спальни Василиса Микулична, улучили время князь Владимир со Апраксией, глянули на пуховик, на перину, увидали в изголовье у подушек глубокую, широкую яму-вмятину:

— Ну вот, видишь, — говорит князь Владимир, — добрый молодец тут спал, а не женщина, гляди, какая вмятина под плечами.

А Забава Путятична одно твердит:

— Свет-государь мой дядюшка! Не насмеши ты весь русский народ, не выдавай ты девицу за женщину. Говорит она нежно, тоненько, по-женскому, и всем сложеньем своим она есть женщина.

Испроговорит Владимир-князь:

— Будь по-твоему, моя любимая племянница, молодая Забавушка Путятична. Ещё раз испытаю жениха, поотведаю.

Приходит он к жениху из Ляховицкой земли:

— Удалой добрый молодец, молодой Василий Микульевич! Не угодно ли тебе с моими боярами поразмяться-потешиться, идти с ними на широкий двор да стрелять там в колечко золочёное и попасть-угодить в остриё во ножовое, чтоб раскололась стрелочка надвое, половинки стрелочки чтоб были мерой одни и весом равны?

Отвечает Василий Микульевич:

— Остались мои стрельцы-молодцы во чисто́м поле́, во бе́лых шатрах. Видно, надобно мне самому поотведати, самому с твоими боярами потешиться.

И выходит после этого на широкий двор. Первым там стрелял боярин княжецкий. Он первый раз стрелил, не до́стрелил. Другой раз стрелил да пере́стрелил, а его третья стрела вовсе в сторону ушла.

— Стреляй-ка ты теперь, Василий Микульевич, — ему князь говорит.

Гость натягивал тугой лук, отпускал тетиву шелковую; запела тетива, полетела стрела калёная, угодила прямо в центр кольца золочёного, во то ли во ножовое остриё, рассекалась стрела надвое. Половинки стрелы мерой одинаковы и весом равны. И тут проговорил Василий Микульевич.

— Ну вот и в стрельбе я потешился, а ведь приехал сюда не на стрельбище, а о добром деле, о сватовстве. Что ты мне скажешь, князь Владимир Солнышко?

Говорил Владимир стольно-киевский:

— А пойду я с племянницей подумаю да с княгиней Апраксией посоветуюсь.

Приходит ко княгине да к племяннице и говорит таковы слова:

— Сколько я пытал да проведывал, по всему видать, что гость из земли Ляховицкой, молодой Василий Микульевич, есть дородный добрый молодец, а вы напраслину на него наговаривали. Вот сейчас только он из лука стрелял: с первого разу в золочёное кольцо попал, в золочёное кольцо, во ножово остриё, рассекал стрелу, обе надвое, обе половины мерой одинаковы и весом равны. А мой лучший стрелок и в кольцо не попал.

Заломила руки Забава Путятична:

— Ой тошно мне, тошнёшенько, любимый ты мой дядюшка, князь Владимир стольно-киевский! Вздумал ты просватать меня, девицу, за женщину! Сколько раз я говорила, что повадки-приметы у гостя-жениха все женские.

Насмешишь ты этой свадьбой весь народ, заставишь меня, девушку, со стыда сгореть. Ведь говорила тебе о том и де́динка^[8] княгиня Апраксия, а ты на своём стоишь, нас не слушаешь!

— Ну так что, — сказал на то Владимир-князь, — видно, надобно ещё в последний раз испытать жениха, попроведати!

Приходит он к Василию Микульевичу:

— Ах ты гой еси, гость дорогой, добрый молодец! Мои молодые бояре, борцы-молодцы, зовут тебя на широкий двор побороться-потешиться, силой-ухваткой помериться!

Отвечал Василий Микульевич:

— Есть у меня в дружине на то охотники, да остались те борцы-молодцы в чисто́м поле́, во белых шатрах. Видно, придётся мне самому, королевскому сыну, бороться с твоими боярами, хоть и не по чину, да делать нечего.

И выходит он на широкий двор, стал Василий Микульевич боротися.

Того ухватит в правую руку, другого в левую, а третьего в середину толкнёт да и валит наземь сразу по трое. Каких бросит, те и с места не встают, лежат да поойкивают.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Испроговорит Владимир стольно-киевский:

— Молодой Василий сын Микульевич! Укроти-ко своё сердце богатырское! Пойдём-ка лучше поиграем с тобой в шахматы, в дорогие тавлеи золочёные!

Отвечает дородный добрый молодец: