Василий Шульгин: судьба русского националиста

Как видим, экономическая конкуренция идет рука об руку с геополитической. Если мы проследим связь между российским железнодорожным стремлением к Тихому океану и прокладкой Германией железной дороги между Веной и Константинополем, по которой первый поезд прошел в декабре 1887 года, станет понятно, что обе континентальные империи, Россия и Германия, стремясь к гегемонии в «чужом пространстве», двигаются в одном направлении — туда, где их вовсе не ждет Великобритания. Не забудем и то, что за спиной австрийцев стоят, не слишком маскируясь, их немецкие союзники.

«В период, предшествующий мировой войне, самым важным фактом во внешней истории Германии после 1871 г. является, несомненно, методическое овладение путями сообщения от Гамбурга к Персидскому заливу с помощью турецких железных дорог. К 1913 году немецкий стальной клинок врезывался в Оттоманскую империю на протяжении 1800 км. Длина же всей проектируемой Багдадской дороги с намеченными ответвлениями определялась примерно в 4500 км… Багдадская дорога со всеми проблемами, которые она вызвала в международных дипломатических отношениях, определив, с одной стороны, колоссальный по своему историческому значению сдвиг владычицы морей Великобритании в сторону ее вчерашних врагов, России и Франции, с другой — более тесное вовлечение Австрии, не говоря уже о Турции, в орбиту Германии, представляет собой идеальный тип „мирового пути“ — дороги, значение которой далеко выходит за пределы непосредственного обслуживания ее областей. Германия рассчитывала этой стальной дорогой перебросить нечто вроде моста с многочисленными арками от берегов Босфора к Персидскому заливу. Она желала создать по направлению к Индии и Дальнему Востоку великий немецкий путь…»^[25]

Российский Генеральный штаб полагал, что война с Японией начнется через три-четыре года, когда будут достроены современные русские крейсеры и завершена Кругобайкальская железная дорога. Однако в ночь на 27 января (9 февраля) 1904 года без объявления войны японский флот атаковал русскую эскадру в Порт-Артуре.

Военные действия складывались неудачно. Однако ключ побед лежал не на полях сражений под Ляояном или Мукденом, а в Петербурге, Москве, Киеве, Нижнем Новгороде и других городах, где десятки тысяч российских подданных, испытав чувство национального унижения, искали выход в социальном протесте. Прогноз С. Ю. Витте о революционной альтернативе модернизации стал сбываться.

15 июля 1904 года в Петербурге был убит бомбой министр внутренних дел В. К. Плеве. Покушение было организовано Боевой организацией эсеров, наследницей «Народной воли». Оно символизировало углубление еще одной войны, внутренней. Уже третий министр Николая II погиб от рук террористов. В 1901 году был убит министр просвещения Н. П. Боголепов, в 1902 году — предшественник Плеве Д. С. Сипягин.

Общество видело в террористах героев, идущих на подвиг.

«Трудно описать гамму чувств, охвативших меня, да, наверно, и очень многих других людей, узнавших об этом событии: смесь радости, облегчения и ожидания великих перемен, — вспоминал А. Ф. Керенский о своей реакции на известие об убийстве министра внутренних дел В. К. Плеве. — К 1905 году я пришел к выводу о неизбежности индивидуального террора. И я был абсолютно готов в случае необходимости взять на свою душу смертный грех и пойти на убийство того, кто, узурпировав верховную власть в стране, вел страну к гибели. Много позднее, в 1915 году, выступая на тайном собрании представителей либерального умеренно-консервативного общества в Думе и Государственном Совете, обсуждая политику, проводимую царем, в высшей степени консервативный либерал и монархист В. А. Маклаков сказал, что предотвратить катастрофу и спасти Россию можно, лишь повторив события 11 марта 1801 года»^[26].

Если кто забыл: тогда был убит император Павел.

«Никто не устраивает революцию, и никто в ней не виновен. Виноваты все». Эти слова французского министра времен Великой французской революции Талейрана председатель Государственной думы М. В. Родзянко сделал эпиграфом к своим мемуарам «Крушение империи и Государственная Дума и февральская 1917 года революция»

Глава пятая

Операция японской разведки. — Мирная демонстрация как революционное оружие. — Российский капитал финансирует революцию. — Витте в панике

Война с Японией надломила империю и должна была послужить уроком для правящего класса, из которого следовало сделать вывод, что прежний метод принятия решений безнадежно устарел. Если узкая и никем не контролируемая группа вокруг царя может влиять на выбор стратегии, то нет гарантий, что подобная практика не повторится с более страшными последствиями.