Василий Голицын. Игра судьбы

…по управлении всех тех дел царское величество Петр Алексеевич в Троицком монастыре чинил потеху военную верхом, все бояре и генералы иноземцы, как Петр Гордон и другая. И в ту бытность в Троицком монастыре князь Борис Алексеевич Голицын тут привел в милость иноземцов, как: Петра Гордона генерала, полковника Лефорта, Радивона Страсбурга, Ивана Чамберса и другие многих… И по приходе к Москве начал его величество в слободу (Немецкую) ездить чрез предвождение его ж — князя Бориса Алексеевича Голицына. Потом его царское величество пробыл со всем двором к Москве, и начала мать его править государство, а он производить свое время непрестанно в экзерцициях военных.

Теперь будем описывать о начатом правлении царицы Натальи Кирилловны, о порядках двора, и про провожение времени царя Петра Алексеевичами, состоянии жития брата его, царя Иоанна Алексеевича, и бытности в монастыре царевны Софии.

Во-первых, начнем писать о характере царевны Натальи Кирилловны. Сия принцесса добраго темпераменту, добродетельнаго, токмо не была ни прилежная и ни искусная в делах, и ума легкаго. Того ради вручила правление всего государства брату своему, боярину Льву Нарышкину и другим министрам. И помянутой Нарышкин был судьею в Посольском приказе, а под ним в том приказе правил Емельян Украинцев, дурной дьяк, человек искусной в своих делех, и был в тех делах под князем Васильем Голицыным… Также к нему все министры принадлежали, и о всех делах доносили, кроме князя Бориса Алексеевича Голицына и Тихона Стрешнева. Помянутаго Нарышкина кратко характер можно описать, а именно: что был человек гораздо посредняго ума, и невоздержной к питью, акже человек гордой, хотя не злодей, окмо не склончивой и добро многим делал без резону… Боярин Тихон Стрешнев… человек лукавой и злого нраву, а ума гораздо средняго, токмо дошел до сего градусу таким образом, понеже был в поддядьках у царя Пестра Алексеевича с молодых его лет и признался к его нраву, и таким образом быя интригант дворовой.

Князь Борис Иванович Куракин. «Гистория…»

Сельцо Медведково, одно из многих подмосковных князя Василия Голицына, лежало среди лесов. И было в тех лесах великое множество всякой живности — и кабанов, и лосей, и ланей, и рысей, и волков — всего-всего. А уж о птице и говорить нечего: глухари, куропатки, дрофы, дикие гуси и лебеди в озерах…

Князь не был охочь до охоты, но тут делать нечего: живность сама в руки идет. Увлекся. И сын Алексеюшка, взрослый уже и разумом в отца, тоже приохотился. Водились у него ловчие соколы, были и соколятники в свите.

Но более всего была люба князю и княжичу псовая охота. В сворах гончаков и борзых было более шестидесяти голов. Да таких ловких, таких заливистых. Псами травили крупную дичь: оленей да косуль. Зайцами пренебрегали, от лис хоть и не отказывались, да частенько собаки их рвали.