Василий Буслаев

– Долго шли мы мимо высоких белых скал по каменистой равнине, покуда не оказались у горного прохода, – начал повествование Костя. – Разбили стан. Князь Роберт послал своих всадников на разведку. Переночевали. На рассвете вошли в горный проход, будто в преисподнюю. Дорога там узкая, впору лишь двум повозкам разъехаться, а по бокам неприступные скалы вздымаются, и вершин у тех скал не видать. Свет солнечный в то ущелье не проникает, ветра там нет и безмолвие жуткое. Не знаю, сколько времени наше войско шло через эти теснины, токмо гляжу, вдруг далеко впереди светлое пятно замаячило. У меня аж от сердца отлегло, а ноги сами понесли меня к этому далекому просвету!

При выходе из горного прохода мы увидели воинов князя Антиохийского, которые стояли в дозоре по эту сторону перевала. За Сирийскими воротами открылась холмистая равнина, почти безлесная и безводная. Унылое место. Опять долго шли через пески и каменистые возвышенности, выпили всю воду, какую взяли с собой в путь. Наконец наше войско вышло к небольшой реке и простояло возле нее два дня.

Затем снова наша рать шла через какие-то горы и долы…

Впереди все время были конники князя Роберта, которые отыскивали дорогу к реке Евфрат. Как только они отыскали эту дорогу, дальше наше войско по ней и двигалось. Местность вокруг была гористая и лесистая. Страна тамошняя называется…

Костя задумчиво почесал голову, вспоминая название страны.

– Коммагена, – подсказал ему Фома.

– Верно! – Костя закивал головой. – Коммагена. Не доходя до Евфрата, наша рать уперлась в горный хребет. Долго мы его обходили… И вдруг перед нами оказалась зеленая долина с озером посередине. Дивное местечко!

– Долина та приглянулась королеве Элеоноре, захотелось ей остановиться там на ночлег, – недовольным голосом продолжил Фома. – Фридрих Швабский предупреждал, что в горах могут скрываться сельджуки, но Людовик не внял его предостережениям и уступил супруге. На нашу голову!

– Едва стемнело, с гор спустились полчища сельджуков, – опять заговорил Костя. – Стража поздно подняла тревогу. Крестоносцы вышли на битву без всякого порядка, сражались с врагами тем, кто что успел схватить в руки…

– Бились мы с нехристями как проклятые, с ночи до утра, – угрюмо сказал Фома. – Насилу отбились. Восемь тысяч христиан полегло в той долине.

– На обратном пути сарацины еще дважды нападали на наше войско, – промолвил Костя, – но воины князя Антиохийского, шедшие в хвосте, здорово посекли нехристей. Вот и весь сказ!

Несколько дней спустя Фридрих Швабский увел свой отряд из Антиохии к Назарету.

Еще через день туда же выступили и французские крестоносцы, а с ними и дружина Василия Буслаева.

Разругавшись с супругой, Людовик оставил Элеонору и ее знатных спутниц на попечение князя Антиохийского. Князь Роберт наотрез отказался покидать Антиохию теперь, когда после поражения крестоносцев вполне можно было ожидать вторжения войск мосульского эмира.

Глава одиннадцатая. Фавор-гора

Уже в пути Людовик узнал, что объединенное войско иерусалимского короля и немецких крестоносцев ушло от Назарета на восток, к городу Гадаре. Французский король повел своих воинов ускоренными переходами вдоль побережья Геннисаретского озера. На берегу реки Иордан войска крестоносцев соединились.

Три короля договорились принимать совместно все решения, но главенство в предстоящих сражениях с сарацинами было предоставлено Балдуину. Иерусалимский король и его вассалы, живя в тесной и опасной близости с мусульманскими государствами, отличались от европейских крестоносцев своей неукротимой воинственностью и лютой ненавистью к сельджукам. К тому же Балдуин и его военачальники хорошо знали повадки своих давних врагов и прекрасно ориентировались в здешней местности.

Низина, где протекала река Иордан, напоминала зеленый рай.

Склоны холмов, подступавших с северо-запада к лагерю христиан, были покрыты густыми зарослями душистого мирта и кудрявого орешника. Горделиво возносились в небесную синеву стройные островерхие кипарисы и косматые пальмы. Всюду, даже на камнях, росла дикая маслина.

Русичи, отправившиеся к реке, были остановлены в воротах лагеря стражей иерусалимского короля.

– Без оружия никуда не отлучаться, – заявил русичам старший из стражей, – это вам не Европа. Это Галилея. Здесь постоянно надо быть начеку.

Фоме не хотелось возвращаться, поэтому он небрежно бросил:

– Вокруг все спокойно. Да и кто нападет на нас средь бела дня в двух шагах от стана!

– Так многие говорили, – усмехнулся стражник, – и успокоились навеки. Уж вы мне поверьте!

Василий поблагодарил военачальника за предупреждение и повел своих ратников назад к палаткам за оружием.

Лазоревые воды широкой реки катились меж низких пойменных берегов, поросших камышом и акацией. С востока и запада горизонт заслоняли белые горные вершины, похожие на пирамиды со срезанной верхушкой. Это сочетание красок радовало глаз своей яркостью: чистая белизна меловых и известняковых гор, глубокая синева небес, прозрачные волны медленно текущей реки на фоне сочной зелени деревьев.