Василевс

Новый император побеседовал с патриархом, высказался о церковном мире. Он приказал обеим сторонам, православным и монофизитам, собраться на Патриаршем дворе.

– Исследовать истину, из-за которой спор между ними длится уже полвека! – обозначил он тему собора.

Феодосий, уже в преклонном возрасте, опустил голову, не стал противоречить императору. Казалось, поникла даже седая редкая старческая борода, резко обозначились на лице крупные морщины от аскетического воздержания.

Заметив это, Юстин сменил тон, заговорил мягко, чтобы не доводить патриарха до обморока.

Феодосий выслушал его, помолчал, затем согласился с ним, обещал собрать православных и монофизитских епископов для обсуждения вопроса соединения в унию, будет просить их, чтобы они пошли на это.

Юстин отпустил его, пожелав успеха в этом деле.

Феодосий ушёл из дворца, мало надеясь устранить противоречия православных и монофизитов, зная православных епископов, их неимоверную стойкость на позициях Халкидонского собора и такую же стойкость против положений этого собора монофизитов.

Он собрал православных и монофизитских епископов, переговоры начались под его началом. Диспуты продолжались восемь месяцев, но не имели никаких результатов.

Патриарх Феодосий умер, переговоры остановились.

После смерти Феодосия епископ Иаков вызвал к себе на Патриарший двор, где он устроился, Иоанна Эфесского.

Без лишних слов он поручил ему управление и православными, и монофизитами в столице.

– Это близкое для тебя дело, хорошо знакомое… Ты управляешь им как заместитель покойного патриарха Анфима… Да ещё и при жизни у Феодосия… Так что продолжай на благо церкви.

Так Иоанн стал управлять всеми делами всех общин верующих в столице и в малоазийских провинциях. В основном это были хозяйственные дела.

Старец Иаков жил постоянно на Востоке и всё больше и больше терял интерес к западному монофизитству. Перед отъездом на Восток он имел тайную аудиенцию у Элии Софии по вопросу об унии. И ей же он рекомендовал Иоанна, для передачи ему этого дела.

Императрица тотчас же вызвала Иоанна во дворец и в присутствии старца приказала ему позаботиться о мире в церкви.

– Отче Иоанн, на вас возлагается ответственность, как на доверенного императора, за приведение к миру синодитов[131] с монофизитами, с заключением между ними соглашения об унии…

Его, Иоанна, сейчас не спрашивали, как он относится к этому поручению. Это было его обязанностью как церковного служителя. Ему поручили и отпустили.

Из дворца он вернулся в «сирийский монастырь», настоятелем которого он стал после смерти своего друга, «сына Завета», отшельника Мары. В монастыре теперь жил и Кашиш. После того как его поставил Иаков епископом на кафедре острова Хиос, он, пробыв там с год, переселился к Иоанну в Асию, в город Эфес. Он был серьёзно болен, не мог исполнять службу в полной мере. Его съедала чахотка, подхватил в Риме. В Эфесе с Иоанном он жил с год. Затем они уехали в Константинополь. И Кашиш жил теперь в «монастыре сирийцев».

Иоанн прошёл к нему в келью, рассказал о поручении императрицы и что простился со старцем Иаковом, тот отправился к себе в Египет.

Кашиш молча выслушал его. Затем он заговорил слабым голосом, хрипловатым, как засыпающий, делая остановки между высказываниями. Было заметно, что это ему тяжело.

– Сейчас монофизиты стоят ближе к престолу, чем диофизиты… И всё потому, что, как ходят слухи, новый император – тайный монофизит… При жизни императора Юстиниана все знали, что Элия избегала общения с синодитами, принимала причащение у монофизитского священника Андрея, тот оставлял часть Святых Даров в её доме. Ходили слухи, что это для её мужа, куропалата… И только из желания угодить дяде и получить от него звание цезаря Юстин и Элия стали общаться с синодитами…

Он остановился передохнуть.

– На самом же деле Юстин равнодушен к религии, – заключил он. – Не надо обольщаться: ему всё равно, что монофизиты, что диофизиты… Он узкий практик, в отличие от своего дяди…

Иоанн согласно покивал головой. Об этом он тоже догадывался, хорошо зная покойного императора, так как часто получал от него поручения. Юстина же, когда тот был куропалатом, он тоже знал хорошо, бывая во дворце, поневоле имел с ним общение.

Пожелав Кашишу крепиться, он попрощался с ним и ушёл к себе в келью.

Кашиша он посещал каждый день, тот угасал прямо на глазах.

И однажды ночью его разбудил инок, прибежавший от Кашиша, и передал, что тот умирает и хочет его видеть. Иоанн прибежал к нему в келью.

– Давай прощаться… Слов не надо: все там будем, – прошептал Кашиш.

Он закрыл глаза.

Иоанн взял его руку, тот слабо отозвался на это пожатие…

* * *

Юстин проснулся поздно, с головной болью, раздражённый и весь, казалось, разбитый. И всё это после вчерашней попойки с зятем Бадуарием и ещё двумя орхонтами из его же войска… Затем, когда те ушли от него, он велел своему слуге позвать наложницу Кэтрин. Когда та пришла, он уже спал, сморённый огромным количеством выпитого вина. Кэтрин легла рядом с ним, полагая, что она будет нужна ему, когда он проспится: так обычно бывало всегда…