Читаем Василь Быков: Книги и судьба полностью

Чтобы пружина характера Левчука до конца разжалась, он должен был пройти через то, через что он прошел и что толкало его к переосмыслению, казалось бы, давно решенных для себя на войне вопросов. Это и застрелившийся Тихонов, который, как поймет позже Левчук, в тот раз спас их всех, и Клава, оставившая после себя росток новой жизни, и Грибоед с его семейной трагедией, и Колобов, смертью своей заплативший за жизнь Левчука, и неравный бой с полицаями, где в полной мере проявились не только хладнокровие, отвага и партизанская выучка Левчука, но и открылось его честное сердце, и бешеный бег с малым за пазухой от фашистской «стаи», которая ассоциируется в сознании читателя с голодной волчьей стаей, настигшей Колобова и Левчука, и многое другое, о чем автор написал с пронзительной откровенностью.

А. Шагалов

Большинство исследователей творчества Быкова полагают, что в «Волчьей стае» у Левчука нет антагониста. Дедков и Лазарев, например, считают, что отсутствие такового в этом произведении — признак мастерства писателя. Другие литературоведы, как, например, Шагалов, определили подобное отсутствие явлением регрессивного порядка[185]. Думается, что в новелле все же присутствует сильный антигерой, способствующий общему балансу повествования. Этим антигероем или антагонистом является собирательный образ отрицательных персонажей, состоящий из оккупантов, полицейских и нескольких изменников. Их так много и их Сила так велика, что именно они обозначены емким названием романа — «Волчья стая». Все эти характеры, каждый из которых функционирует независимо от остальных, и являют собой коллективного антигероя. Левчук может считаться «положительным» героем не потому, что наделен природой какими-то особыми героическими качествами, а оттого, что он по сути и характеру действия противопоставлен этому коллективному антигерою. Действительно, Левчук не обладает ни особо выдающимися, ни абсолютно положительными чертами характера; его также невозможно считать баловнем судьбы ни в одной из плоскостей его достаточно тяжелой и серой по окраске жизни. Левчук, потерявший руку в одном из партизанских сражений, никогда не был тем, что называется «хозяин собственной судьбы», плыл себе по течению и мог припомнить только пару случаев, которыми он мог бы гордиться или, по крайней мере, их не стыдиться.

Два момента его жизни, связанные по времени и тематически, разительно выделялись в его обывательском существовании: он был инвалидом и героем войны, на которой служил праведной цели; он также спас от неминуемой смерти новорожденного ребенка, за которым охотилась волчья стая. В обоих случаях двигательной силой были его собственный выбор и собственная инициатива. В первой ситуации, однако, он был одним из многих. Второй же поступок, утверждающий неординарность Левчука и наполнявший его жизнь все тридцать с лишним послевоенных лет, — воистину героичен. Не жалея себя, невзирая на труднейшую ситуацию: новорожденный мальчонка на руках, собственное ранение, преследование врагов (погоня, травля и охота за ним волчьей стаи не увенчались успехом) — он не отдал им ребенка.

Читатель понимает, что этот инвалид и пенсионер-колхозник приехал в столицу с одной целью — найти спасенного им три с лишним десятилетия назад мальчика, след которого он давным-давно потерял. Виктора Платонова, теперь уже взрослого человека, квартиру которого с некоторым трудом Левчук все же разыскал, дома не оказалось. На Левчука, терпеливо ожидавшего хозяина на скамейке перед домом, нахлынули воспоминания:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии