Вася Чапаев

Но у Васяты тяжело заболела мать Вася остался один. Он ходил по базару, предлагая свои услуги: помочь донести что-нибудь, посторожить лошадь, пока ее хозяин забежит в чайную подкрепиться. И сколько бы ни заработал Вася, он всегда заносил Васяте половину своего заработка. Хоть две копейки — все же фунт хлеба.

...Длинноносый барин с женой занимали небольшом особняк, на двери которого сияла медная дощечка с фамилией: фон Риблиц. Енька каждый день бегала к нему и подолгу простаивала, задрав голову к окнам. Но Клавы видно не было. Один раз Енька даже постучала в дверь. На стук вышла сама барыня. Ничего хорошего из этого не вышло: барыня позвала своего долгоносого Артура, а тот накричал на Еньку и столкнул ее со ступеньки.

Артур фон Риблиц под именем «человека-молнии» был известен во всех цирках России как непревзойденный жонглер и акробат. Пустяковый вывих правой руки — и «человеку-молнии» пришлось расстаться с цирком. Жизнь без мишурного блеска, без запаха цирковой конюшни казалась Артуру невыносимой. Вот почему супруги фон Риблиц так страстно пожелали взять на воспитание хорошенькую Клаву. Девочка была как раз в таком возрасте, когда из нее можно сделать замечательный номер: «девочка-змея». Для достижения этого требовались упорные занятия и хлыстик с ручкой из слоновой кости.

Природная грациозность девочки обещала в будущем неплохой доход и славу господину Артуру фон Риблиц, поэтому Клаву охраняли с бдительностью настоящих тюремщиков. Одним из условий, которые господин фон Риблиц предъявил матери Клавы, было то, что до десятилетнего возраста девочка не должна видеться ни с кем из родных.

Енька, несмотря на то что долгоносый вытолкнул ее и обещал побить, продолжала свои попытки увидеться с сестренкой. Она часами прогуливалась напротив дома по другой стороне улицы. И вот однажды она увидела Клаву. Девочка, боязливо оглядываясь, открыла окно.

— Клавка! — бросилась к ней Енька.

— Еничка, не кричи, кухарка услышит, — зашептала Клава и залилась слезами. — Еничка, они сейчас куда-то ушли, а меня заперли, ключ от комнаты у кухарки... Еничка, позови маму, завтра они уезжают и меня увозят! Дядя Артур каждый день хочет мне кости сломать... и бьет очень.

— Не реви! — прикрикнула Енька. — Давай в окошко прыгай!

— Ой, боюсь, высоко как! Ой, не могу, Еничка! — причитала Клава, спуская с окна ноги, обутые в беленькие ботиночки.

— Прыгай, я тебе говорю! — свирепо шипела Енька. — Прыгай и не ори!

Клава тихонько пискнула и спрыгнула.

Енька оглянулась по сторонам и, схватив сестру за руку, потащила ее за собой.

Вася возвращался домой, когда около мостика к нему подбежала Енька.

— Вася, пойдем со мной. Я тебе что-то расскажу!

— Куда? — удивился Вася.

— Тут, в овраг, пойдем скореича!

Енька привела Васю к старой дуплистой ветле.

— Тут я Клавку спрятала.

Действительно, в дупле, сжавшись в комочек, сидела Клава. Из беспорядочного рассказа девочек Вася наконец понял, что случилось.

— Домой хочу! — заливалась слезами Клава. — Я боюсь тут жить...

— Да замолчи ты! — окрысилась Енька. — Вот беспонятная! Нельзя сейчас домой. Вася, ну скажи ты ей, чтобы не ревела!

— Вот что, девочки, я сейчас сбегаю, погляжу, чего у вас дома делается. Ведь тебя, Клава, длинноносый обязательно искать будет...

В Енькином дворе стоял крик. Длинноносый топал ногами и, брызгая слюной, орал на побледневшую тетку Настасью.

— Где пряталь девчонку? Сама отдаваль, а сама вороваль? Я много деньга на нее тратиль, девчонка мой, а она убежаль!

Тетка Настасья наконец поняла, что Клава исчезла.

— У меня ее нету, заходи ищи! — Она распахнула дверь и вдруг, ахнув, бросилась на барина и уцепилась за его воротник. — Куда девал мою дочку? Что ты с ней сделал? Душу из тебя выну!

Она трясла немца с такой силой, что у того слетел котелок. Соседки оттащили тетку Настасью.

— Ох, бабоньки, может, ее уж и в живых нету!

— Ви видаль, как она меня биль? Я буду подавать в суд. Ви все видаль, ви все свидетель! — кипятился фон Риблиц.

— Ничего мы не видели, а вот что ты девчонку к себе взял, это мы видели. Скажи лучше, господин хороший, куда ты девчонку дел?

— Своих детей не могут родить, а над нашими мудруют!

Немец оказался в кругу возмущенных женщин.

— А фам какой дело? Мольшать! — попробовал он повысить голос.

— Ах ты, нерусский черт! Мы все матеря — вот какое наше дело! Настасья, в полицию заявить надо, почему девчонка от них убегла? Чего они над ней делали?

Длинноносый, желая скрыть, что он струсил, нагнулся за котелком. Тут Вася не мог отказать себе в удовольствии и поддал котелок так, что он отлетел в другой конец двора. Немец встретился глазами с Васиным взглядом. Вася, не отрывая от него глаз, нагнулся и подобрал камень. Господин фон Риблиц сразу вспомнил, что когда-то он носил имя «человека-молнии», ловко повернулся и молниеносно исчез за калиткой.

Тетка Настасья сидела на пороге, обхватив руками голову.

— Тетя Настя, — тихо сказал Вася. — Клава вместе с Енькой, только боятся домой идти.

— Жива?! — вскрикнула тетка Настасья и, обняв Васю, заплакала.