Ваше Сиятельство #1

«Ласточка» взмыла в небо, и я указал направление. Ориентиром было озеро, уж его-то мы легко найдем, если подняться повыше. И когда мы поднялись на 800 метров, делая вираж над деревней, пискнул мой эйхос.

Я нажал кнопку и услышал сообщение от Ковалевской.

«Так, Елецкий, как я понимаю, ты даже не соизволил ответить мне. В понедельник я буду болеть за Сухрова». И дальше послышался ее смешок. Это шутка или нет?

Глава 20 В третьей имперской

— Простите, Жорж Павлович, но надо ответить, — я перевел эйхос в режим передачи сообщений.

— Ах, ну да, дела сердечные, — рассмеялся он, — Ковалевская младшая? Ее мать была еще той сердцеедкой. А Ольга может оказаться похлеще. Ты поднимись на верхнюю палубу, скажи все что нужно, чтобы без моих ушей, а я пока зависну над деревней.

— Знаете, такой закон природы: труднее всего достать плоды на верхушке дерева, но они самые спелые и сладкие. Возможно, мы лишь приписываем им такие свойства, но такова наша суть — тянуться к недоступному, карабкаться. Женщины, они ведь тоже в некотором смысле сладкие плоды, — ответил я и, не вставая с места, сказал в эйхос: — Оль, я раскаиваюсь, но не было возможности ответить. Находился далеко за Москвой без связи. К шестнадцати обязательно буду у входа Третью Имперскую. Обещаю, без платья не останешься. Хотя… моя мечта видеть тебя без него, — я отжал кнопку, переводя эйхос в пассивный режим. — Вот и все, Жорж Павлович, никаких секретов. И нам туда, — мой палец обозначил направление.

— Сань, ну ты дерзкий. Как ты с Ковалевской! Твой отец был потише. Я его всегда подталкивал к большей смелости в женском вопросе, — Голицын повернул рычаг управления, и вимана начала быстро набирать скорость.

Озеро мы нашли не сразу, пришлось несколько раз подниматься, оглядывать окрестности. Наконец я заметил пятнышко водной глади меж густых елей. А дальше было проще: я провел мысленную линию между озерком и деревней, проложил ее дальше, примерно в направлении нашего следования от «Стрижа». Голицын первый заметил блеск бронзы в прорехе между деревьев и повел «Ласточку» туда. Вскоре мы опустились рядом с примятым корпусом машины Веселова.

Хотя изначально приземляться не входило в наши планы, время позволяло, и Жорж Павлович загорелся желанием хотя бы поверхностно обследовать «Стриж». Минут пятнадцать Голицын ковырялся в техническом отсеке, подняв панель, порядком испачкавшись. Стоя на четвереньках и поругивая конструкторов «Пермских Летающих Машин», все-таки добрался до кристалла и отстегнул его откреплений. Когда граф вылез из ниши, лицо его сияло:

— А ты, Сань, прав — выгорел он! — на ладони Жорж Павлович держал тускло-серый кристалл гирвиса. — Это плохо, для бедного «Стрижа» и, наверное, для Веселова, но хорошо для нас и, вероятно, для всей империи. Теперь еще больше склоняюсь думать, что твои идеи верны. Все, не будем задерживаться! А-то Ковалевская тебя разлюбит, — он расхохотался и поспешил в рубку.

Мы опустились на служебной посадочной возле 32 уровня башни в 15:22. Время до встречи с княгиней в запасе имелось, но, учитывая какие задержки бывают в банках по воскресеньям и какие очереди на подъемниках, следовало поторопиться. Я лишь ненадолго задержал взгляд на каркасе новой башни, возводившейся рядом, глянул на огромный дирижабль, доставивший ажурную конструкцию из стали. Серо-голубой гигант закрывал слева полнеба, лишь за его крылатой кормой на западе виднелись кучевые облака, жемчужно-розовые от тонувшего в них солнца.

— Саня! Поспешим! — Голицын потянул меня к подъемнику.

Мы спустились на восьмой этаж в широкую часть башни. Поскольку сегодня воскресенье, в «Вотум-банке» работал лишь отдел выходного дня, производивший срочные операции по переводу и выдачи наличных. В фойе, богато отделанном красным деревом и малахитом, собралась небольшая очередь человек этак в семь, и я даже забеспокоился, что могу не успеть спуститься к центральному входу в срок. Но обошлось: в 15:42 я вышел из отделения банка с десятью тысячами имперских рублей в кармане. Хотя Голицыну выдали всю сумму крупными купюрами по пятисотке, все равно мой бумажник очень прилично распух и выпирал через ткань сюртука.

— Саш, все забываю сказать, тебе бы костюм почистить или лучше поменять, — заметил Голицын, когда мы оказались в коридоре. — А-то Ольга Борисовна может наговорить колкостей. Для нее, наверное, то, что человек прямиком к ней после непростых лесных приключений — не аргумент.

— Спасибо, что напомнили, — спохватился я. В самом деле, на моих брюках остались заметные следы глины, хотя я ее уже пытался очистить. Вдобавок, брюки были изрядно измяты, как и сюртук, оторваны две пуговицы на рукаве. Вообще, после ночных приключений, после небольшой, но все же попойки, после скверного ночлега с коротким, рваным сном граф Елецкий выглядел как бы несвежим. И времени обрести эту свежесть не оставалось.