Ваше Сиятельство #1

На перемене я вышел покурить, стоял в сторонке от ребят из нашего класса, стоял один. Лишь к концу перемены ко мне подошел Рамил Адашев из параллельного класса, удивился, что я курю и угостился сигаретой. Адашев — хороший парень, добродушный, никогда не шестерит всяким властным персонам вроде Сухрова. С ним есть о чем поговорить и сожалею, что прежний граф Елецкий не нашел в его лице друга. Исправляя эту ошибку, я немного поболтал с Рамилом, предложил встретиться на том же месте в следующую перемену. А когда я вышел под портик центрального входа перед последним уроком, за мной увязалась Айлин. Все пятнадцать минут до звонка она старательно уговаривала не драться сегодня с Сухровым, даже предлагала сбежать вместе с ней с заключительного урока. И когда я отказался, расплакалась. Подошел Адашев, и узнав в чем причина ее расстройства, лишь сказал:

— Ну, держись, брат. И ты, Айлин, держись. Знаю, вашего Сухрова не одолеет даже наш Звонарев. Увы, тут тебе никто не поможет. Хочешь, с тобой пойду для поддержки?

— Нет, Рамил. Думаю, там интересного будет мало. Но если есть желание, приходи на пятак, — ответил я. Хотя зря так сказал — это я уже понял по пути в класс. Адашев лишним бы не был, постоял бы с Айлин — все ж ей не было бы так одиноко среди поклонников Сухрова. Но ладно, поскромничал, не захотел его напрягать. Может сам придет?

Последний урок — урок имперской литературы я просидел, почти не слушая преподавателя. Да, и эта дисциплина важна тем более для дворянина, который не хочет оказаться в невыгодном свете среди образованных людей. Ведь не знать высоких стихов Эллы Лавровой, поэм Афины Бабич или величайшего цикла исторических романов Данила Соболева хотя бы в общих чертах — это как бы даже неприлично. Однако, сейчас меня беспокоили другие вопросы. Вопросы состояние моего тела, мышцы которого весьма побаливали после вчерашней изнурительной тренировки. Увы, сегодня в них было еще меньше силы, чем в последние дни прежнего владельца этого тела. Прикрыв глаза, я последовательно сканировал состояние рук и ног, тонус сосудов и отклик нервных связей. Поскольку еще много дней — может недели две — я не смогу сравниться с Еграмом в силе, выход один: обойти его в быстроте. Ах, да, еще магия. Полагаю, перед началом поединка, Сухров, уже зная о моих способностях, потребует запрета на использование магии. Конечно, я могу не принять такие условия, но обычно в таких случаях поединщик не обладающий магией, использует холодное или механическое оружие, например, зубчатый резак, и это не считается зазорным.

— Боишься? — услышал я тихий, встревоженный шепот Айлин. — Ты откажись. Пожалуйста, откажись. Нет здесь никакого позора в твоем состоянии. Ты еще не выздоровел.

— Девочка моя, тихо… Мне нужно немного тишины, — сказал я, не открывая глаз. Отчего-то вспомнились самые первые минуты с Айлин, когда я только вживался в это тело. Тогда мне тоже очень требовалась тишина и покой, а она этого не понимала.

Я перенес внимание в чакру-манипуру, сосредоточившись на ее взаимодействии с эрминговыми потоками. Здесь скрывался ключ к моей магической энергетике. Она тоже нужна в новом шаблоне, но не была главной. В моем случае все же важна не энергетика, а скорость восприятия и способность предвидеть каждое движение противника. Вот здесь я обратился к двум верхним центрам: Аджне и Сахасраре. В шаблоне, который я пытался сейчас наспех собрать, правильнее было бы называть эти центры на лемурийском, только я привык к санскриту и пусть останется так. До окончания урока я успел кое-что сконструировать. Назвал новый, очень сырой шаблон «Усы Тигра» — не пришло в голову ничего точнее.

— Идешь, Елочка? — с насмешкой спросил меня Лужин, собирая книги в заплечную сумку.

Я лишь холодно глянул на него и направился к выходу из класса, слыша, как вокруг графа Сухрова собирается команда его почитателей. Уже за дверью меня неожиданно нагнала Ольга Ковалевская:

— Я пойду с вами. Хочу посмотреть, — она кокетливо вскинула бровь и добавила. — Болеть буду за тебя.

— Спасибо, Оль, — сдержанно отозвался я. — Можешь исполнить мою просьбу?

— Какую еще просьбу? — она шла по левую руку от меня, справа находилась очень встревоженная госпожа Синицына.

— Пожалуйста, держись вместе с Айлин, чтобы она не чувствовала себя одинокой, пока я буду занят с Еграмом, — я свернул к лестнице, слыша со спины гомон голосов, сопровождавших Сухрова.

— Надо же какой заботливый. Ладно, поддержу твою Айлин. Против нее я ничего не имею, — каблучки княгини застучали по лестнице. — А против Сухрова имею — еще та сволочь. Жаль, что у тебя нет шансов набить ему физиономию.

— Посмотрим, — отозвался я.