Ваше Благородие

Фрегат и галера сопровождения отсалютовали на прощание пушечными выстрелами и взяли обратный курс на восток. Отряд дунайской флотилии двигался тем же маршрутом, что и четыре месяца назад, только теперь идти ему приходилось под парусами против течения реки.

Глава 4. Бой на реке

Дунайское гирло раскинулось на десятки вёрст речных разливов среди многочисленных островов и плёсов. Это было излюбленное место для гнездовий миллионов птиц, и отовсюду слышался их неумолкаемый ни на секунду гомон.

По заболоченным берегам здесь рос сплошной лес из тростниковых и камышовых зарослей, где вполне себя вольготно чувствовали звери.

Сама река разделялась тут на множество рукавов, в прошлый раз для выхода в Чёрное море лейтенант Кунгурцев использовал Килийское гирло. Течение здесь было сильнее, чем у всех остальных, и спускаться по нему было удобно. В нём не требовалось даже помощь паруса, и команда галиотов шла тогда по течению, внимательно вглядываясь в реку, чтобы только не сесть на мель или же не напороться на потопленный ствол дерева.

Обратно в реку заходили уже по Сулинскому гирлу, оно было более широким и удобным для плаванья, и четыре судна под Андреевскими флагами скользили по водной глади, подгоняемые лёгким ветерком.

Два новых галиота, приписанных к Дунайской флотилии, были только чуть длиннее и шире «старичков». А вот по своему вооружению и по числу матросов в команде они их значительно превосходили. Против четырёх трёхфунтовых пушек, как у первых, эти имели каждый по шесть шестифунтовых орудий, да на полтора десятка человек больше состояло в каждом из этих экипажей. Плюсом ещё шло с ними около полутора сотен матросов из Азовской флотилии, что предназначались для пополнения команд всех тех судов, что уже год дрались с турками на этих речных просторах.

Кунгурцев оставался верен своему родному судну, и флаг командующего отрядом гордо реял на впередиидущем флагмане «Дунаевце».

– Да мне этот привычнее галиот. Я ведь на нём уже в стольких переделках был, чувствую его и наперёд знаю, как он себя поведёт, а к новому, Лёшка, нужно будет месяцами привыкать. У тебя егеря вон, небось, по сотне выстрелов из только что полученного ружья сделают, пока его бой не почувствуют? Да и надо сказать, что юрче наши старички, легче они, чем вот эти новенькие, – объяснял он своё решение Егорову. – Им бы ещё новую артиллерию с большим калибром поставить, цены бы им вообще тогда не было. Ну да ладно, перевооружим их на зимнем доковании в Браилове, вот тогда и повоюем ещё.

Лёшка не стал распылять силы отряда на все четыре судна и собрал перед входом в устье всех егерей у себя, потеснив часть «азовцев» с Дунаевца на другие.

Шли галиоты настороже, этой рекой и этим гирлом пользовались так же активно и турки, и всегда можно было ждать, что вот-вот вынырнет из-за поворота или из-за заросшего камышом острова их остроносая галера или качебас, и придётся тогда сцепляться в абордаже или же бить в упор. На верхних реях постоянно дежурили матросы, чтобы только успеть разглядеть подход противника загодя и дать время своим подготовиться к встрече.

– Вижу парус! – крикнул вдруг впередсмотрящий. – Ещё один по левому борту выходит из-за острова.

– Тревога! К бою! – прокричал капитан и взглянул на фон Оффенберга.

– Действуйте, лейтенант, действуйте, как считаете нужным! Сейчас вы у нас в походе за старшего флотоводца, – кивнул тот и поднёс к глазам подзорную трубу.

На палубе галиотов сейчас царила суета, опытные команды натягивали сверху защитные сети, разбирали оружие и готовили его к бою. Пять минут времени было у русского отряда, чтобы приготовиться к встрече «гостей». И он их использовал по полной.

Флагман Кунгурцева и следующий за ним шестипушечник приняли резко вправо, а другие два судна его отряда, по флажковому сигналу, переданного от командующего, взяли круто влево, выставляя свои вооружённые борта. Отряд расходился в стороны, готовясь к огневому бою. В бортах откинулись крышки и из орудийных портов высунулись жерла пушек.

Первым из-за острова выходил галиот, он как брат-близнец походил на флагманский корабль русских, что был и сам «затрофеен» в своё время у турок. За ним показалась остроносая галера, а потом выплыл парусно-гребной лансон.

– Вижу ещё три паруса за островом, какие суда идут, не разобрать! – выкрикнул матрос с верхней реи, вглядываясь с высоты вдаль.

Итого шесть судов турок против четырёх русских, и бой был уже неизбежен! Расстояние до противника было около четырёх кабельтовых, чуть более семисот метров, и оно неуклонно сокращалось.

На турецких судах сейчас царила суета. Как же, они прошли самые опасные участки у Браилова и Измаила, где базировалась русская речная флотилия, и теперь им оставалось всего-то около десяти вёрст хода по Дунайскому гирлу, а потом уже будет открытое море. И тут такая встреча!

До галиотов донеслись заполошные крики и свист дудок. Было видно, как по их палубе снуют люди.