Ваше Благородие

До противника было, где-то около ста пятидесяти – двухсот шагов, трудное расстояние для прицельного боя фузей и очень удачное для нарезного оружия, поэтому команда, снабженная винтовальными ружьями, рассредоточилась цепью и вела огонь на поражение. Как Лёшка и сам уже убедился, круглая фузейная пуля после ста пятидесяти – двухсот шагов имела отклонение в полтора и даже уже в два метра, но егеря были стрелками опытными и даже с такого расстояния они умудрялись отстреливать тех янычар, что суетились сейчас на валу. Слабая баллистика гладкоствольного оружия компенсировалась здесь отчасти высокой скорострельностью, и то один, то другой турок падал, скатываясь с вала, поражённый их пулями. Да и армейские и полковые орудия-единороги, мортиры и гаубицы, ведя свой огонь поверх голов атакующих, давали им весомую поддержку. Русская пехота побросала в ров навязанные заранее из лесин и канатов лестницы, плетенные из ивняка корзины и огромные связки прутьев – фашины. По ним, как по шатким мосткам, первые атакующие солдаты, спрыгивая вниз, рванули к противоположному краю рва.

– Братцы, за мной! – рявкнул Лёшка и сам, спрыгнув на шаткую поверхность из плетёного ивняка, кувыркнулся вперёд.

Быстрее под защиту земляной стены! Здесь в образовавшейся мёртвой зоне можно будет хоть немного передохнуть перед следующим броском. Рядом пристраивались егеря из своей команды, солдаты из чужих егерских и гренадёрских батальонов, слышалось их заполошное дыхание и матерки.

– Лёшка, ты?! – толкнул его вдруг кто-то сзади. Алексей обернулся и с удивлением узнал в здоровом подпоручике своего давнего знакомого гренадёра из Черниговского полка, с кем ему когда-то довелось познакомиться ещё при том давнем взятии Бендер.

– Жив, чертяка! – обнимал его тёзка. – А я-то гляжу, лицо как будто знакомое в егерском доломане мелькнуло. Обознался, что ли, думаю. Ну, никак не может это Егоров быть! Он же ведь в Первой дунайской армии у Румянцева служит. Ооо, да ты уже с офицерским горжетом, Егоров! Поздравляю с производством, друг, а я уже тогда под Бендерской крепостью знал, что ты надолго не засидишься в унтерах! – кипучая энергия так и била ключом из гренадёра, подогреваемая, как видимо, ещё и выбросом адреналина.

– Да мы только неделю как сюда прибыли, – улыбнулся ему Лёшка. – На охране своего старшего офицера в пути состояли, а тут видишь вон – штурм наметился, ну вроде бы как и нас отпустили тоже сюда. Всех ведь егерей в одну общую цепь сейчас бросили.

– Ну и правильно! Нечего по этим штабам свои камзолы обтирать! – хохотнул Бестужев. – Мы молодые, нам с тобой нужно в чинах расти, пока вон здесь баталии кипят, да пока продвинуться вперёд можно. А баталия, брат, это самое удобное место для этого продвижения. Что дальше-то делать будем, так и будем здесь всё время стоять? Я же помню, как ты ловко при Бендерском штурме по лестницам скакал.

Лёшка огляделся вокруг. В мёртвой зоне, у края рва действительно скопилось уже много народу. Пули сюда не долетали, и пока что тут было безопасно. Но стоило только штурму провалиться, и все находящиеся рядом непременно бы здесь оказались как в мышеловке. Нужно было прорваться наверх на вал, а там дальше и на саму крепостную стену.

– Все лестницы и шесты сюда! – рявкнул Егоров, и десятки голосов офицеров и унтеров продублировали его команду. Скоро стена рва была уставлена лестницами и шестами.

– Тамбовский гренадёрский, за мной! – крикнул капитан и первый полез наверх по лестнице.

– Владимирцы, за мной! – подхватил в отдалении незнакомый поручик.

– Черниговцы, за мной! – крикнул Бестужев и, обнажив шпагу, полез наверх. За ними по лестницам спешно поползли вверх рядовые и унтера, придерживая свои фузеи.

Лёшка оглядел своих егерей, сгрудившихся около командира. Похоже, все из них были пока целы.

– Особая команда, проверить и перезарядить всё оружие! – и он сам закинул уже свой заряженный штуцер себе за спину. – Вперёд, братцы! Поддержим огоньком наших гренадёров!

Метр, другой, третий, карабкался Лёшка по шаткой лестнице, вот он отклонился чуть в сторону, и мимо него пролетело тело прострелянного солдата. А на самом валу уже вовсю кипела схватка. Подошедшие резервы янычар пытались сейчас с ходу выбить русских солдат.

– Onları atın! Rusları şafttan atın! (– Скиньте их вниз! Выбейте русских с вала! (тур.)) – истошно орал янычарский полковник, возвышаясь над каменным бастионом и потрясая при этом булавой. Рядом с ним стояли знаменосец и два трубача, что натужено дули в большие трубы, вызывая к себе подмогу.

– Весь огонь по этому бастиону! Штуцерники, снимите с него эту обезьяну! – заорал Лёшка, указывая цель, и сам прижал к плечу приклад штуцера.

«Бах! Бах! Бах!» – громыхнули двенадцать винтовок, и вся башенка разом опустела. Только слетело к её подножию выпавшее из мёртвых рук байрактара знамя, да шлёпнулось грузное тело чорбаджи с зажатой в руках булавой.