Ваша плоть – трава!

Нет здесь ничего, что удерживало бы его от банального бегства.

И хотя он и задвигал напарнику, что негоже им «сдаваться», это – не сдача!

И не страх. Вернее – не только и не столько страх.

Это просто банальное желание…

Остаться в живых!!!

С тремя собранными пакетами в руках он прошёл к калитке. Прислонил их к стене.

Оглянулся.

Вот он – участок.

Распаханный, словно поле по весне, рядом с калиткой. Полуобрезанные пеньки – до середины. И девственно нетронутые джунгли – там, в конце двора… Торец которого как всегда тонет в густой тени… Коту теперь уже стопроцентно чётко было понятно, да и чувствовалось, что наблюдают сволочные кусты за ним.

А неплохо они им, людям, тут показали. Мать Кузьмы.

И вот он, и правда – поджав хвост, и имея за душой чувство вины, пусть и косвенной, в двух смертях, бежит отсюда. Словно обо…равшийся прямо в классе, перед друзьями и подругами, пацан-сопляк…

Но разве поспоришь с демонами?! Он – не священник! И не истово верующий. Он даже молитву – помнит только одну. Никаких шансов «изгнать», или утихомирить хотя бы на время обретающуюся здесь потустороннюю злую силу у него нет!

Он обернулся к снова калитке. Отпер засов. Распахнул. Что за!..

За калиткой располагался двор.

Да-да, тот самый, вблизи похожий на взрытый лунный пейзаж! С пнями-обрубками в середине. А вдали стояли могучей, пусть и несколько поредевшей, стеной, неизменные и неумолимые кусты. За которыми теперь уже можно было кое-как разглядеть сарайчики…

Кот невольно оглянулся через плечо.

Нет: всё верно. Вид там, откуда он пытался сбежать, имелся точно такой же.

Послеобеденное солнце отлично освещало всю «сцену», на которой ему, похоже, теперь волей-неволей придётся разыгрывать спектакль под названием «Последние мгновения жизни Василия Николаевича». Или как там было у Чехова?

«Смерть Ивана Ильича»?

Но Кот решил, что так просто не сдастся.

Со вздохом, подхватив снова свои пакеты, он перенёс и переставил их к стене – с другой стороны калитки. Вышел и сам, оставив дверь распахнутой настежь.

Чтоб им всем пусто было! Вот: разница, пусть и минимальная, имеется! Здесь калитка закрывается в другую сторону!

Отличие? Отличие! Пусть она и зеркально всё повторяет – но – отличается!

Он снова осмотрелся. Даже прошёл к сарайчику, и, сам не зная зачем, распахнул его дверь. Нет: всё точно так же. И – сугубо материально. Как и всё остальное здесь!

Даже комья земли на лопатах ещё не обсохли!..

Понимая, что это уже бессмысленно, он даже не стал закрывать и запирать калитку на улицу. Так и пошёл мимо неё с пакетами в руках по расчищенной ими всего каких-то три дня назад дорожке. Поднялся по ступенькам. Вернулся снова в дом.

Дом тоже казался тем самым…

Та-ак. Продукты, и те, что остались, и те, что он только что прикупил – вот в этом пакете. Значит, примемся за распаковывание. А на досуге, за едой, и подумаем…

К сожалению, ничего хорошего не надумалось.

Если местные демоны настолько сильны, что запросто, среди бела дня, и даже после «обработки», что водой, что свечкой, изменяют реальное пространство, ну, или делают его совершенную иллюзию, что, в-принципе, для него сейчас одно и то же, стало быть – по фигу им были его жалкие потуги с этими самыми свечкой и святой водой. Тем более, что смыло её дождичком… А, стало быть, оставаться здесь на ночь – не желать себе добра. Но поскольку уйти через калитку, традиционным путём, не удалось, придётся попробовать нетрадиционные.

Например, через крышу.

Этим Кот, понимающий, что время работает против него, и занялся сразу после того, как прикончил очередные две самсы, заев четвертью батона колбасы и запив одной бутылкой красненького. (Ни фига от неё привычного «расслабляющего эффекта» или эйфории пофигизма к окружающим проблемам не наступило!) Жалел он о том, что не сходил к Максуд-опе за обычной водой: когда теперь он сможет пить нормальную аш-два-о!..

Для этого нужно прежде всего выбраться из этого чёртова места!

Из ловушки!

Потому что из крана всё ещё идёт белый и горький мутняк, которым мыться – можно, а вот пить… Но у него сейчас – семь бутылок пятьдесят третьего в наличии. На пару дней. (Тьфу-тьфу!) Поэтому – скорее на крышу!

На крышу «большого» дома Кот забрался, в-принципе, без особых проблем даже без лестницы – по наклонившемуся под углом градусов в шестьдесят стволу засохшей урючины, сняв кроссовки. Понятное дело, что ни плодов, ни листьев на ней не имелось – от души засохла она в отличии от проклятых кустов. Зато раз росла почти в центре верхнего, возвышенного, двора, одна из её толстых нижних ветвей практически лежала на этой самой крыше.

Осторожно ступив на покрытие из старого, ещё асбесто-цементного, серого шифера, он убедился, что, к счастью, оно его держит. Хоть и предательски поскрипывает. И шуршат съёжившиеся чёрные листья под ногами. Не торопясь, расставив для баланса руки в сторону, и ставя ступни поближе друг к другу, он двинулся к коньку.