Ваша плоть – трава!

– Ну так и сейчас – завяжи с этим делом! – Кот никак не мог подобрать аргументов, чтоб заставить напарника отбросить все эти воспоминания и переживания, и расслабиться. Поскольку и сам никак не мог перестать думать всё это время об этом. Жуткая и нелепая картина торчащих над порогом босых ступней постоянно возникала перед глазами, – Если долго заниматься самоедством, да самобичеванием, так и правда – крыша может – того!

Поехать!

– Так ты думаешь, что мы сейчас – ещё не «того»?!

– Ну, может, где-то, конечно, мы и «того»… Только пока – не столь сильно, чтоб звонить в психушку. Чтоб прислали санитаров. Нет, мил друг Дрики. Мы ещё поборемся. А чтоб ты уж совсем не расстраивался, поехали-ка ты со мной! На базар!

Дрики вскинулся:

– Ты что, Кот?! Куда я, на …уй, поеду?! В таком состоянии! И виде!

Коту пришлось признать сермяжную правду этого заявления. Выглядел его напарник и правда – ужасно. Грязные всклокоченные седые волосы, которые явно давно нужно было бы и помыть и постричь, перекошенное лицо, бледное и словно землистого оттенка. Не говоря уж – про мятые заношенные джинсы и выгоревшую, тоже мятую, рубаху.

Понимал Кот и то, что уж повязку-то на руке запомнит любой продавец ножей…

Прекрасно осознавая, что несмотря на попытки бодриться, и радуясь, что хотя бы стрижен как нормальный человек, то есть – коротко, под стандартную армейскую, Кот тем не менее понимал, что и сам отнюдь не блещет красотой и свежестью вида.

Но он хоть на человека похож, а не на бомжа подзаборного…

Впрочем, может, он себе льстит?

– Согласен. Вдвоём мы, пожалуй, привлечём больше никому не нужного внимания к своим нестандартным особам, как говорят визажисты-стилисты в гей-ателье. Однако! Нам нужен новый нож. Хотя бы – похожий на мой старый. И бинты. И вата кончается. Да и колбаса была – последняя. А мы парни упорные. И мы намерены местным гадам, кем бы они ни были, показать!

Что русские так просто не сдаются!

Дрики снова странно на него посмотрел. Сказал:

– Я – хохол. А ты – татарин. Какие мы, на фиг, русские?!

– Нет, мил друг Дрики. Мы – русские.

И всегда ими для местных кадров останемся. Правда, в России мы бы были – «понаехавшими»! Чучмеками. И нас бы ненавидели ничуть не меньше, чем здесь. Так что сам понимаешь – нам тут сдаваться нельзя! И слабину показывать – ни в коем случае! Чтоб не создавать опасных прецедентов. И не позволять этим сволочам думать, что вот так легко они смогут нас со своей земли выдавить!

Пусть даже и с помощью всякой с…анной мистики и чудовищ!

Поэтому. Ложись, давай, отсыпайся. Если что – прикончи вот эту, открытую. Расслабишься. Ну а я – должен делать видимость, что всё у нас в порядке. И прикупить новых продуктов. А то на обед и ужин ни фига не осталось. Заодно потом к соседям схожу – а то мы, этак тихо и незаметно, прикончили обе баклажки от уважаемой Максуда-опы.

А нам завтра – снова пахать!

Дрики кивнул, и расположился снова на матраце, повернувшись на бок.

Кот привёл себя насколько сумел, в порядок.

– Я тебя снова закрою.

– Угу. – Дрики снова пялился, теперь уже в стену, находившуюся напротив лица.

– Ну, счастливо оставаться. И смотри мне – без глупостей!..

– Угу.

Оглянувшись в последний раз на напарника, и ничего утешительного не увидев, Кот тем не менее заставил себя бодрым и решительным шагом двинуться на выход.

На оптовом базаре как всегда царила атмосфера деловитости и алчности.

Продавалось действительно всё: от унитазов, люстр и линолеума, до шпингалетов, клея, и шурупов. Покупатели пытались, естественно, купить подешевле, для чего и переходили десять раз от оптовика к оптовику, и отчаянно торговались. В ответ продавцы, естественно, торговались не менее отчаянно, всячески расхваливая. Уж в чём местным нельзя отказать – так это в искусстве «втюхать». И даже если на товаре имелось предательское «made in China», упрямо твердили, что это – для таможни, а на самом деле – «всё из России»! Или Белоруссии.

Кот не торопился. Но особо и не мешкал. Пройдя вглубь базара, примерно под центр свода гигантского арочного перекрытия из стальных ферм и стеклянной крыши, выбрал скобяную лавку, в которой народу было побольше. Подозвал освободившегося продавца, указал рукой на витрину:

– Вон тот складной, пожалуйста.

– Вам завернуть?

– Да. Это – в подарок внуку.

Он расплатился. Нож в упаковочной бумаге и чек сунул прямо в карман.

Выйдя с оптушки, вздохнул. Нет, ему больше ничего здесь не нужно. Разве что действительно – пройти пару сотен шагов до аптеки. И можно снова – на остановку автобуса. Благо, отсюда тоже ходит прямой, без пересадок.

В аптеке он прикупил три бинта и пачку ваты. И ещё бутылочку йода – их давно кончился. Да и не помогает им сейчас, если честно, йод. Когда иммунитет ослаблен, сам организм ни фига не справляется с изгнанием всякой зар-разы из царапин, и из-под заноз. Вот и приходится – Левомиколем. Чтоб уж не гноилось. А этой мази ещё…

Половина тюбика.

Можно ехать домой – продукты он купит, где всегда.