Ваша карта бита

— Андрей Семенович, — произнес он с издевкой, — интеллигент ты вшивый! Что делать будем?

Он успел сменить брезентовую спецовку на плащ из черной турецкой кожи и выглядел сейчас пародией на презентабельного американца довоенной поры. Полуседой ежик жестких волос и короткий толстый мундштук с сигаретой усиливали сходство.

Скопцов молчал, покусывая губу. Взбудораженному Ивлеву его молчание опять показалось высокомерным, и он взорвался во второй раз.

— Ты… Ах ты, ишак холощеный! Какого же ты хрена, недоумок, коней гнал? А сейчас ты спокоен, да? Лучше бы там, у подстанции, дергался поменьше, не отрывал от дела меня, глядишь, все по-другому бы обернулось!

— Дурак ты, Бонза, — не удержался-таки Скопцов от грубости, но произнес ее спокойным тоном, по-будничному. — Ты видел, как мы выезжали? Скажи спасибо, что эти щенки на воротах лентяями оказались, а то затеяли бы возню с досмотром машины… Хороши б мы были даже без трупа в багажнике. Как знать, когда энергетики раскачаются причину внепланового включения силового шкафа проверить? А ну если к тому моменту мы бы все еще перед охраной шаркались? Ведь мы оборудование в эту самую подстанцию привозили, так? Нами и заинтересовались бы прежде всего. Тьфу! — сплюнул в сердцах Скопцов в открытое окно.

— Понимаю я все! — почти проорал Сергей.

— А раз понимаешь, то какого ж… упрекаешь меня в торопливости? С нашим-то пропуском дергать надо было оттуда как можно быстрее. Меньше шансов на неприятности нарваться. И не говори, что уже нарвались, не сотрясай воздух, без тебя знаю. А только так я тогда думал, когда сигналил тебе. И прав был, скажешь — нет? А сдурил ты, Бонза. Э-эх, с бабой не смог сладить! Ее не в шкаф, а в машину тащить надо было. Тоже мне, урка. Да не сопи ты, не надо никого пугать. Сам знаешь, что в этом деле без меня ты — ноль без палочки.

Скопцов кончиком пальца поправил на носу очки в толстой темной оправе, коротко, яростно блеснул стеклами в сторону подельщика, грызшего свой толстый мундштук уже молча.

— Ну да ничего, ладно. Сидеть вот так и виноватить друг друга — пустое дело. Вывернемся, даст бог. Хотя нарисовались здорово. Как только вскроется все, охрана живо припомнит и машину, и наши с тобой портреты. Может, уже… Я вот что думаю. Что же это за баба подвернулась тебе под горячую руку? Уж больно резва. Прямо не в меру.

— Подожди, Андрей, — прервал его Бонза, обрадовавшись тому, что обсуждение происшедшего отошло от оценки его действий. — А кого же я тогда сжег?

— Томку Ромину, конечно! — Скопцов нервно, визгливо рассмеялся. — Уж не думаешь ли ты, что труп от нас сбежал на окоченевших ноженьках? Бабенка твоя, пока ты меня матюгал за торопливость, очухалась, засунула в шкаф, куда ты ее запихнуть додумался, труп Роминой, а сама на ее место легла. Это чтобы ты не понял и сразу метаться не стал, а дал ей время уйти.

— А ведь лежала, как в глухом вырубе, — покачал головой Ивлев. — Меня не было какие-то минуты. Что ж она, как на пружинах действовала, тяжести таская?

— Значит, не в таком уж вырубе, — подытожил Скопцов. — Притворялась она.

— То-то саданула она меня ногой, как копытом. Не как мужик, конечно, но и не как баба. Да и какой бабе при таких обстоятельствах в голову придет труп ворочать? И хладнокровно на его место ложиться?

— Этого я тоже не понимаю. Пока не понимаю. Но лопухнулся ты позорно, — то ли посмеялся, то ли посочувствовал Андрей Бонзе и, видя, что у того опять вздувается на лбу жила, поспешил смягчить впечатление от сказанного. — Ладно, хватит. Хватит, Сергей! Давай думать, что дальше делать.

Сергей выбросил сигарету в открытое окно, попал ею в деваху в темном комбинезоне с ярко раскрашенным лицом, проходившую мимо, и, зарядив мундштук новой, полез за зажигалкой.

— Перед Джулаевым мы в долгу. И еще в большем долгу перед его людьми. Наобещали, взялись, теперь назад не повернешь. На нас надеются. Выход один — надо щемить Степанова. Не так всерьез, как обошлись с Томкой, но все же настолько, чтобы его московский братец за голову взялся. Говорили же, что любит он его, родного, ха! — Ивлев скривился и ударил себя по колену, будто гвоздь вбил.

— Верно, — Скопцов кивнул с видом учителя, добившегося наконец верного ответа от туповатого ученика. — Но прежде всего избавимся от машины. Охранники хорошо ее приметили. Я уже знаю, куда ее спрятать.

Андрей двинул рычаг скоростей, проверяя нейтраль перед запуском двигателя, но Ивлев остановил его, взял за руку.

— Андрей, я теперь всю тыкву изломаю, прикидывая, что ж это за баба мне попалась? — вернулся он к прежнему.

— Не простой это человек, — сказал Скопцов уверенно и тихо. Он замялся в поисках подходящего слова и прищелкнул пальцами от усилий. — Ее спецподготовка за километр чувствуется. Разве нет?

Сергей повернулся к нему всем телом, локоть положил на спинку сиденья и не заметил, как задел сигаретой за подголовник, и она, вылетев из мундштука, упала на пол.

— Ты хочешь сказать, что за нас уже взялись?

— А ты не помнишь, кого мы щемим? Не понимаешь, на кого замахнулись? Забыл, какой пост занимает в Москве Василий Степанов?