Ваш Николай

Мне кажется я проживаю в раю,
На бесчисленных множествах потайных плоскогорий,
Глаза поднимаю, как бубны,
Рукою указываю на пришедшую в негодность автостраду.

Я предчувствую плен и войну,
Надо мной зависает тряпичный кулик, он же скворушка
златозубый.
Планеты приходят в движение,
Оживает маховик силовой станции.

В оврагах белеют детали машин,
Мне жаль основ естествознания.
Я царь, мой обед никогда не готов, я злопамятен, как Иаков,
Я пропал, слава Богу, как говорится.

1996

* * *

Гирканскому вепрю пристанище отыскать,
Размочалить ресницы, свежий ландыш
Укрепить на загривок – от греха, понимаешь.
Он похож на Приама, он болен.

Он перекатывается посредством кувырков
По направлению к Монголии, по направлению к Марсу,
Слюну расплескивает, как отработанны масла,
Он татарин, он луч золотой.

У него на груди припрятан крошечный аккордеон,
Его, как белку, мучат серафимы –
Чернейшие тайны музыʹки разоблачая,
То, как товарища, упрашивая потерпеть.

1996

* * *

Давным-давно, в незапамятные времена,
Когда звенела соловьем радиостанция,
Я торговал ликером, как понтифик,
И провинившись, следовало отвечать «аминь».

Я ожидал возмездия за бедность,
Я мог бы прозревать картины будущего.
Строительные конструкции представлялись мне
авиационными,
Тайны воздухоплавания не существовало.

Холмы соскальзывали в океан,
Показания очевидцев запечатлевались на магнитную ленту.
На крыше мукомольного комбината стоял часовой,
Лунный камень поверх головного убора.

Я чувствовал себя родным в промышленном коридоре,
Когда я мечтал, я истинно отбывал наказание.
Береговые службы, в сущности, бездействовали,
Характер катастроф кричал измену.

1996

* * *

В каменоломнях за форштадтом
Кружились нищие, вооруженные обрезками арматуры.
Гигантский радиоприемник
Наигрывал Прокофьева.

Звездопад был страшен, господа,
Холмы соскальзывали в океан.
Показания очевидцев запечатлевались на магнитную ленту.

Невесты обнажали грудь на Пасху,
Страдания приравнивались к осмысленной речи.
На причале стоял часовой,
Лунный камень поверх головного убора.

Работы приостанавливались по всей портовой гавани,
Характер катастроф кричал измену.
Форштадтские не ликовали,
Платили золотом за продовольствие.

1997

* * *