Варвар (ЛП)

Охранник открыл их камеру и провел Паво к каменной лестнице, ведущей на первый этаж. Когда они проходили мимо каждой других камер, гладиаторы-ветераны выкрикивали оскорбления в адрес Паво. Самым  добрым пожеланием ему было, быстрой смерти на Арене. О менее добрых он старался не думать. Он спустился по лестнице, охранник следовал за ним и все время держал одну руку на рукояти меча на случай, если Паво попытается вырваться на свободу. С первого этажа они прошли по коридору, ведущему к тренировочной площадке. Охранник сопровождал  Паво по периметру к главному зданию в северной части, где располагались помещения для прислуги,  медицинский пункт и административные комнаты. Солнце еще не взошло, и песчаная пятнистая тьма, сопровождаемая жуткой тишиной, повисла, как вуаль, над пустой землей. Ни души  - подумал  Паво.

Затем он увидел крадущуюся к ним тень со стороны тренировочной площадки. Паво остановился как вкопанный, чтобы сосредоточиться на ней. Он учуял Амадокуса прежде, чем узнал его. Стажер сморщил нос, когда ветеран подошел ближе.

- Паво! - прогремел Амадокус. - Я хочу поговорить с тобой.

- Что ему нужно? -  подумал Паво сквозь стиснутые зубы, пока Амадокус шел по тренировочной площадке.   Его здоровенные ноги стучали по хрустящему песку при каждом  его гигантском шаге. Он остановился на краю площадки.

-  Гурджес заставил меня убирать нужники, - сказал Амадокус, подняв свои испачканные дерьмом ладони на Паво. - Четыре гребаных недели. И это по твоей вине.

Паво улыбнулся про себя. - Насколько я помню, это ты напал на меня, - сказал он.

Амадокус зарычал и сплюнул на землю. - Ты сам начал это с того момента, когда вступил в нашу лудус. Толстосумчик, умело тыкающий  мечом в палус.. - Он вытер грязь из глаза.  - Я слышал, ты едешь сражаться с Бритомарисом. –

Паво почувствовал, как напряглись мышцы  его шеи. – Это не твое дело, но,… в общем, то, …  да.

Амадокус сделал неприятное лицо, когда сделал шаг к Паво. - Это я должен был с ним сразиться на Арене. Великий Амадокус!  Чемпион дома Гурджеса!   А не какой-то маменькин сынок, рожденный с серебряной ложкой во рту.

Амадокус хотел сделать  сделал еще один шаг к Паво, но охранник начал обнажать свой меч и рявкнул: - А ну, назад! Иди работать!

Амадокус улыбнулся и отступил, указывая грязным пальцем на Паво: - Лучше молись, чтобы ты умер в Риме, толстосумчик, - сказал он. - Если я еще раз увижу тебя в этом лудусе, я вырву тебе кишки.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Толпа выжидающе загудела, пока Макрон в последний раз проверил снаряжение Паво.  Двое мужчин находились в маленькой темной комнате на западной стороне  Юлианской площади. Короткий коридор вел к колоннадам, выстроившимся вдоль аркад, окружающих крытый форум, превращенный в арену для дневного зрелища.  Макрон вспомнил, как в детстве отец водил его по площади. Он вспомнил насыщенный запах пряностей, корицы и благовоний, доносившийся из лавок, торгующих предметами роскоши на проходах у аркады, и огромные скульптуры великих императоров Августа и Юлия Цезаря, установленные на постаментах за колоннами из травертина. Теперь площадь выглядела совсем иначе. Перед колоннадами были возведены временные деревянные галереи, притеняющие большую часть солнечного света. Через коридор Макрон мог видеть пол Форума, покрытый ярко-белым песком. Он мог слышать скрип шагов по галерее, когда последние зрители направились к отведенным им местам.

- Нервничаешь? - спросил оптион Паво.

Новобранец нахмурился и вызывающе посмотрел на Макрона: - Я не боюсь смерти, господин. Я боюсь проиграть.

Оптион внезапно ощутил укол жалости к своему подопечному. Он сочувствовал Паво.  Как солдат Макрон больше всего боялся не умереть в бою, а подвести своих товарищей. Но у Макрона была частица утешения, когда он знал, что семьдесят девять мужчин вокруг него чувствуют то же самое. А  Паво был совершенно один.

Паво поправил металлическую защиту на правом плече, пока она не зафиксировалась. С Арены глашатай начал свою вступительную речь, хотя его властный голос тонул в гуле толпы. Паво  с трудом мог разобрать благодарность Императору от имени публики за устроенное зрелище. Его предупреждение о том, чтобы бросать предметы в гладиаторов, прыгать на Арену или иным образом вмешиваться в соревнование, также было встречено бурными возгласами и криками. Настроение толпы было более шумным, чем Паво когда-либо слышал. Даже толпы на гонках колесниц по сравнению с ними казались довольно притихшими. Рев содрогался в костях Паво, когда Макрон перекинул руку через его плечо и похлопал по спине.

- Не унывайт, парень, - сказал он. -  Вот что, если там случится самое худшее, я организую складчину с парнями из Второго Легиона. Куплю тебе достойное место для захоронения. Разве мы можем допустить, чтобы сына легата бросили в  обычную яму, не так ли?

- Отлично, - ответил  Паво.