Варвар, который ошибался

— Не все, Фатик, конечно же не все. Мы не плодим сущности сверх необходимого. В Мантиохии, например, тайное общество грамотеев… как же их?.. доставляло нам определенные неприятности. Теперь там царем этот актеришко… Отли Меррингер. Да, мы уже знаем — он твой приятель. Он не слишком умен, но его женщина в рабском ошейнике…

— Сенестра, — подсказал я.

— Да-да. — Его лицо передернулось, как будто в лице Сенестры он ненавидел всех женщин скопом. — Она слишком цепка, умна и прозорлива, чем-то напоминает тебя. За прошедшее короткое время с воцарения Меррингера она успела значительно укрепить его власть и уничтожить нескольких наших агентов.

— Она по-настоящему умна, — сказал я.

Фальтедро кивнул — не очень одобрительно.

— Слишком умна. Она упрочивает власть Меррингера, оставаясь в его тени, и уже запустила щупальца в вольности тамошнего Ковенанта.

— Умная девочка. Я знал, что так и будет.

— И в том твоя вина, Фатик.

— Я это понимаю. Кстати, Сенестра любит Отли и печется об упрочении власти в большей степени для того, чтобы с ним ничего не произошло… случайного. Бойтесь обидеть ее мужчину. В гневе она безумна.

— Рабыня?

— О, там еще надо разобраться, кто чей раб, в этой теме все так переплетается, особенно если отношения настоящие. К счастью, у них как раз настоящие отношения. И потому скажу еще раз — бойтесь обидеть Отли. Мне его жаль, хоть он сукин сын и провокатор.

Скрипнула дверь, в келью вошел патлатый коротышка с лицом, будто натертым вареной свеклой.

— Он близится, магистр. Времени совсем мало.

Фальтедро кивнул и указал на коротышку.

— Это Доминус Мраго, управляющий твоим братом. Он был в Зале Оракула, я не успел вас познакомить.

Лет Доминусу Мраго было примерно пятьдесят. Он отвесил мне короткий поклон, вполовину насмешливо, конечно.

— Мое почтение. Вашим братом исключительно легко управлять.

— Ты смешной, — сказал я.

Он выгнул брови.

— Ты смешной, потому я не стану тебя убивать. Даю слово Джарси, что тебя, Доминус Мраго, я не стану убивать и даже… отпущу. Возможно, впрочем, потом поймаю и снова отпущу. А вот Фальтедро — Фальтедро я убью обязательно.

Доминус Мраго захохотал:

— Слыхал я, Фатик, что ты остроумен, и еще раз в этом убедился. Магистр, пора идти. Онприближается. — Мраго распахнул двери и выкрикнул в темноту приказ на боевом языке. Раздались шаги, в келью вошли двое кверлингов. Они отперли цепь, и я смог встать, по-прежнему оставаясь в кандалах.

— Фальтедро! Скажи, Прыгающий маг — тоже ваша работа?

Декан стал ко мне вполоборота.

— Прыгающий маг — старый наш опыт. Четыре сотни лет назад, когда победила наша фракция прогресса… Нам пришлось отправить главного нашего оппозиционера… погулять.

— О, ваша фракция, выходит, тоже была тайным обществом? Вы взяли власть в среде гуманистов и бессребреников? И вместо благостной Академии получилось то, что есть сегодня?

— Безусловно. Наши предшественники совершили мелкий, совсем мелкий переворот и окончательно взяли власть в свои руки. Прыгающий маг лишен дара связной речи… нами. И даже когда возникает в нашем мире — не может ничего рассказать. Неплохо, верно? Он мучается… И всякий в Академии знает — если он будет злоумышлять против нашей фракции, его постигнет та же участь.

— Значит, это не заклятие сломалось. Это все намеренно…

— Ну разумеется, Фатик! Как вечное напоминание о том, что может статься со смутьянами! Заклятие настроено так, что наш попрыгунчик не может материализоваться в каком-либо предмете или человеке. Заклятие всегда выбирает пустоту. Пусть дураки читают лекции, поучают студентов, спорят о фикциях и высоких материях, изобретают теории, а мы будем править. Ибо это наше право, Фатик.

Варвар, не подличай.

26

Круглый, мощенный черно-белыми мраморными квадратами зал: сотня шагов в любую сторону от центра. А в центре — низкий мраморный постамент. Там, без всякой подушки или подставки — возлежит жемчужина Бога-в-Себе. Свет масляных ламп на стенах с багровыми драпировками приглушен, и видно, как жемчужина пульсирует — наливаясь ярким рубиновым сиянием. Словно дышит.

Мебели нет, видимо, всю вынесли для сегодняшних торжеств.

Вокруг тумбы собраны сотни предметов — это и кинжалы, и кубки, и гадальные шары, и какие-то амулеты на цепочках, граненые камни, разные непонятные мне магические штуковины из глины, камня, железа. Даже мои мечи Гхашш тут — лежат, оба-два. И рядом — топор моего брата! Вернее, мой топор! И еще всякое оружие.

Над тумбой, на высоте трех человеческих ростов, парят тысячи бумажных свитков, похожих на свечи.

И предметы, и свитки насыщаются магией от жемчужины. Предметы станут артефактами, из которых маги будут зачерпывать силы, а свитки — готовыми заклятиями: лишь разверни свиток, прочти, и заклятие сработает. В нынешних условиях, чтобы заклятие сработало через свиток, необходимы усилия нескольких магов — они должны пыхтеть, совершая склонение, которое насытит свиток крохами умирающего чародейства моего мира.