Варвар, который ошибался

Схватка Кредитора и Альбо, как уже сказал, представляла собой стояние у вынесенных ударом ворот. Тело Кредитора изгибалось, языки тьмы пытались оплести Альбо, налезали на его чешуйчатую лысину, но посланник Гритта, вцепившись руками куда-то в область шеи Кредитора, не сдавался.

Какая незрелищная схватка. Я-то думал, они начнут швырять друг друга об стены.

А еще я подумал, задыхаясь от кашля, что нам, в общем, без разницы, кто победит. В любом случае — мы проиграем. Так что все наши телодвижения — бессмысленны и бесполезны.

Внезапно меж Кредитором и Альбо возникло знакомое голубоватое сияние. Оно охватило их, начало шириться, проросло из рта Альбо и из капюшона Кредитора, все ярче и ярче, а затем откуда-то изнутри тел Кредитора и Альбо раздался возглас Молтана Берри:

— Я пла́чу кровью!

Голубоватая вспышка и хлопок, почти взрыв. Однако громыхнуло не сильно, звякнули — но не вылетели! — хрустальные окна в переплетах. На месте схватки Кредитора и Альбо осталось черное пятно.

Сфера другого мира, которую вызвала моя супруга, начисто уничтожила обоих противников. Превратила в ничто. А вместе с ними упокоился и Молтан Берри.

Фальтедро, прижав маску Атрея, отступал. В другой его руке была жемчужина Бога-в-Себе, когда только успел заграбастать?

Я нагнал, ударил его в грудь мечом, пробив сердце, подхватил маску…

А Бог-в-Себе подкатился к стене. И я его подобрал. И сунул в карман. Кажется, всё. Теперь — точно. Я оглянулся. Доминус Мраго поднимался среди кучки магов, шевелил губами — а глаза моего брата остекленели, и…

Я прыгнул к Мраго и врезал ему между ног, насколько мог сильно. Не-ет, больше никто не будет управлять моим братом! Но, как и обещал, я тебя, чароплет, не убью.

Тут меня согнул приступ кашля. Я оперся рукой на что-то костистое. Стойка. А на ней — небесные догматы кверлингов, будь они неладны. Интересно, в зале уцелел хоть один кверлинг?

О да, мой взгляд нашел одного, он был ранен, пытался убраться из зала, ковыляя.

Я велел взять его живым, не убивать и не калечить. Крессинда выполнила мой приказ.

Кверлинг смотрел на меня расширенными глазами. Я взял догматы со стойки, строчки Общего были выгравированы тонкой вязью на одной стороне пластинки. Я отобрал у Крессинды кинжал и начал яростно стирать гнусные письмена, даже не пытаясь постичь их суть. Золото — мягкий металл, а гравировка была тонкой, я стирал вязь букв, делая текст совершенно нечитаемым, хотя — нет-нет, но улавливал отдельные слова и даже фразы. «Единственные… Великие… Неповторимые… Самые… Служить… Подчиняться… Действовать для блага духовных учителей… Забыть себя».

— Вот тебе догмат! Вот догмат! Единственный догмат, который ты унесешь к своим, и покажешь, и расскажешь. И вы будете повторять этот догмат, пока он не отпечатается в ваших головах огненной вязью!

На задней стороне пластинки острием кинжала я вывел на Общем простой текст. И когда показал его кверлингу, глаза того расширились. Я убил его духовного учителя — теперь я всецело владел им. Я мог сделать с ним что угодно.

Единственный догмат, который я преподнес, плод моей мудрости, гласил: «Вы свободны!»

Кверлинг унесет его к своим, и они прочитают догмат. О да. Пусть теперь разбираются с этой новостью, как хотят. Зуб даю — Злая Рота развалится очень быстро. А вы думали, я напишу на пластинке — «Сдохните», а? Нет, Фатик, хоть и весьма изменился, отнюдь не кровожадный мерзавец. И таким заблудшим душам, как кверлинги, всегда нужно давать шанс. Конечно, кое-кто, утратив путеводную звезду, кинется на меч (в случае кверлинга — это будет сабля), кто-то станет наемником, но в целом сообщество это распадется почти сразу, как пластинка с новым и единственным догматом окажется в лагере.

Хитрец, Фатик.

И умница.

Не грех себя похвалить, ежели сделал доброе дело.

Я подошел к Виджи и обнял ее. Обнял горячо. А потом передал ей маску Атрея.

— Возьми, пусть хранится у тебя. До поры… Думаю, ее стоит отнести в Витриум и там держать под охраной, чтобы никто и никогда… понимаешь, никогда… чтобы ни у кого не возникло соблазна… Уж кто-кто, а вы, эльфы Витриума, знаете, какие ужасы таит в себе телесное бессмертие…

Она кивнула, и вдруг глаза ее расширились.

— Фатик… — Виджи тронула меня за локоть. — Твой брат… убегает…

Варвар, если правое дело того требует — пошли Кодекс Джарси к черту.

27

Доминус Мраго валялся без сознания. Он не мог больше управлять братом. Значит, бегство его было… настоящим!

— Шатци! — взвизгнула Джальтана. — Куда ты? А я?

Но брат уже выскочил из зала.

Я понесся за ним, тяжко дыша, обронив один из клинков Гхашш. Брат мчался, как лось, закинув мой топор на плечо. Проклятый урод.

Как тогда, много лет назад, перед экзаменом у дедушки Трампа…

Малодушный сукин сын!

И сейчас он не выдержал главного экзамена в своей жизни.

Он недаром говорил мне в Облачном Храме, что боится и не хочет возглавлять Альянс.